— А объектом, понятно, вы быть не желаете?

— Не желаю, Игорь Степанович. Не интересно мне это, драйв не тот.

— Драйв: — презрительно процедил он сквозь зубы. — Ничего себе выраженьице: драйв: Я запомню. И позабочусь, чтобы впредь господин Горталов не докучал вам. Драйв:

— Заранее благодарю.

И я шагнул к лифту.

— Не туда, — сказал Игорь Степанович. — Дверь лифта с другой стороны.

В его голосе слышалось сомнение. Кажется, он был все-таки не против, чтобы я открыл по ошибке четвертую дверь и шагнул в бездну.

1

Я — гений!

Ладно, пусть не гений, но посещают меня иногда умные мысли. Здравствуй, умная мысль! Спасибо, что зашла на огонек. Присаживайся, устраивайся поудобнее, помоги разобраться с делами. С чего начнем? Ну конечно, с главного вопроса: почему в моем списке шесть человек?

На первый взгляд ответ прост: потому что неведомые помощники Игоря Степановича, узнав о существовании нашей команды, состоявшей из шести человек, выписали по порядку всех шестерых. И всех шестерых (включая себя самого) я более или менее подробно описал в своих воспоминаниях.

Но теперь-то от меня не требуется вспоминать!

Теперь передо мной стоит совсем другая задача: я должен встретиться с каждым из своих старых друзей и каждого спросить, не знает ли он (она) чего-нибудь такого, что могло бы помешать нашему старому другу Андрею Обручеву жениться на вполне прекрасной внешне и столь же совершенной, полагаю, внутренне девице Ирине Аркадьевне. И если знает — не соблаговолит ли он (она) поделиться с Игорем Степановичем своим знанием. Бескорыстно или за приличное вознаграждение.

И кому из шестерых я могу задать этот вопрос?

Нет, подсказала умная мысль, спроси иначе: кому из шестерых ты при всем желании не можешь задать этого вопроса?

Ну, прежде всего, очевидно, самому себе. То есть могу, конечно, и формально даже обязан начать с себя, поскольку вот он я, всегда под рукою, но — бесполезно спрашивать, потому что, проведя без малого трое суток за воспоминаниями, я вполне убедительно дал понять Игорю Степановичу, что ответа на поставленный вопрос не знаю.

Таким образом, вычеркиваем из списка номер первый: Платонов Сергей.

Под вторым номером у нас числится Обручев Андрей. Вот к кому, будь на то моя воля, я бы прежде других обратился! И в самом деле: кто же еще, как не сам Обручев Андрей, наилучшим образом осведомлен о том, что препятствует ему, Обручеву Андрею, жениться на Ирине Аркадьевне? Но: не дано мне такого права, даже просто встретиться и поговорить с Андреем, не то что вопросы ему прямые задавать. А значит, в нашем списке он лишнее место занимает. Не является он для меня фигурантом — или, напротив, является главным фигурантом, но лишь в том смысле, в каком прежде, в пору моей следовательской деятельности, был для меня фигурантом, к примеру, труп. Понятно, что труп убитого — главная фигура в деле об убийстве, но нет никакой возможности побеседовать с ним по душам, спросить его без лишних проволочек: кто же тебя, бедолага, замочил? Скажи, помоги следствию, тебе же лучше будет:

Ладно, не будем о печальном. Просто вычеркнем Андрея из списка. И перейдем к номеру третьему.

Увы, номер третий мне тоже не поможет. Умер номер третий, о. Александр, в миру — Александр Морозов, в бозе, как говорится, почил. Какой-то несчастный случай, пожар, если не ошибаюсь, подробностей не знаю, на похоронах не был, не позвали, и вообще сообщили случайно, через третье лицо, когда все уже было позади.

С грустью вычеркиваю номер третий.

Таким образом, в списке остаются трое: Борис, Нина и Вера. За какие-нибудь пятнадцать минут я сократил список наполовину!

Гениально: То есть было бы гениально, если бы прежде чем взяться за такое несложное дело, я не потратил впустую целых два дня. Два дня — потому сегодня, увы, не среда, когда я встречался с Игорем Степановичем, и даже не четверг — сегодня пятница, 19 июля. А в контракте моем, между прочим, оговорен крайний срок исполнения — понедельник, 29 июля.

Не знаю, с чем это связано. Игорь Степанович отказался посвящать меня в детали, только сказал, что после 29-го мои разыскания почти утрачивают смысл. Почти. То есть если я найду ответ 30 июля или 1 августа, возможно, они успеют использовать его, а меня, соответственно, возьмут на работу в холдинг. А возможно, и нет. Так что желательно укладываться в отведенный срок.

Я между тем до сих пор не сдвинулся ни на шаг.

Куда время ушло?

Убейте — не могу вспомнить. Эйфория, глупая эйфория — вот что осталось в памяти от этих двух дней. Какие-то мечтательные прогулки по магазинам с ощущением, что на десять тысяч долларов я многое могу себе позволить. Примерял даже смокинг — к счастью, маловат оказался, а то бы непременно купил. Почему-то всегда казалось, что в смокинге я буду, как Пирс Броснан в роли агента 007. И вот примерил, посмотрел на себя в зеркало: Да, неплох, совсем неплох, но — не Пирс Броснан. И точно не агент 007. И никакой смокинг не поможет. Хорошо, что маловат оказался, не купил.

Я снова перечитал список:

1) Борис Кукушкин;

2) Вера Акиндинова;

3) Нина Шитикова.

Нет, все-таки, несмотря на смокинг, я молодец. Имея в запасе время до 29 июля, а фактически — до 28-го, потому что 29-го я должен явиться с отчетом к Игорю Степановичу, я заранее это время распределил и на каждого фигуранта выделил по двое суток. С потерей двух дней на бесплодные мечтания я напрочь выбивался из графика. Теперь же у меня на три человека, даже не считая наполовину прожитого четверга, приходится целых десять дней. По три дня на человека — и плюс целое воскресенье, чтобы отдохнуть и приготовиться к визиту на четырнадцатый этаж…

— Жить можно, — сказал я вслух.

И тут же, движимый великодушием и справедливостью, решил расширить список. В конце концов, хотя Наталья Васильевна и не была членом нашей команды, но по духу она была близка нам и, вполне возможно, знает что-то такое, чего больше не знает никто. Во всяком случае, Андрея она явно выделяла среди всех нас и как свидетель может быть полезнее всех остальных.

Если я сумею найти ее, конечно.

Но я сумею.

Если сам не найду, обращусь за помощью к Игорю Степановичу. В конце концов, он гарантировал мне любую помощь в расследовании. И я его помощью воспользуюсь, если припрет.

Впишем Наталью Васильевну Горчакову под номером четвертым.

Теперь у нас снова по два полных дня на человека плюс два дня в запасе, которые могут понадобиться для поисков Натальи Васильевны.

И все было бы замечательно, если бы не одно «но».

Я совершенно не представляю, каким образом за два дня можно совершить путешествие в Австралию и обратно.