Он еще некоторое время искренне возмущался ростом преступности и мощи криминалитета, рассказывал о новых методах борьбы с этими явлениями и о ближайших перспективах. Вика спокойно смотрела в угол кабинета, туда, где стоял довольно внушительный по размерам бюст Дзержинского, на голову которого была надета генеральская фуражка. Феликс Эдмундович походил на подвыпившего участкового инспектора, возвращающегося домой из опорного пункта после тяжелого трудового дня.

«Вот тебе что нужно! — Вика вскинула взгляд на генерала. — Не экспертизы тебе важны, а информация по показаниям Смыка! Значит, и Никитин тебя не балует свежими новостями».

Тот прочитал ее мысли и заявил:

— Никитина-то сейчас нет. Кроме вас никто ничего новенького не скажет.

«Однако когда задержанный давал показания, Александр был еще здесь! Ему нужна не оперативная информация Никитина и его наработки. Он хочет знать о тех официальных документах, которые входят в уголовное дело!»

— Все зафиксировано в протоколах допросов арестованного из группировки Степенко.

— Понимаете, Виктория Павловна, сейчас все станут прятаться за спины уважаемых людей, говорить гадости, обвинять друг друга черт знает в чем. Сами понимаете, налицо желание уйти от ответственности. Всем сейчас выгодно переложить беду на чужие плечи. С больной головы, так сказать…

Вика пожала плечами и проговорила:

— Что по результатам экспертизы?.. В общем, что и ожидалось. У похитителя девочки в кармане оказался нож, исследовав который эксперт пришел к выводу, что ранения, обнаруженные на трупах Вирта, Верника и Милешиной, могли быть нанесены им. Зазубрины на обратной заточенной стороне клинка оставили характерные следы на телах. Самому похитителю около пятидесяти лет, может, чуть больше. Личность его не установлена. Кроме того, вскрытие показало, что преступник, убитый Черниковым, страдал язвой желудка и педикулезом. Слесарь, проживающий в подвале дома, опознал похитителя как убийцу Верника. Посредством трассологической экспертизы установлено, что след, оставленный рядом с трупом Евы Милешиной на базе, идентичен отпечатку обуви похитителя. Таким образом, нет сомнений в том, что Черников, спасая Марию Никитину, предотвращал очередное убийство, которое маньяк готов был совершить. Одним словом, человек, доставленный из подвала дома Никитина, и есть убийца, разыскиваемый нами.

— Как с этим связан задержанный из преступной группировки Степенко?

— Пока не ясно, — четко ответила Вика и едва не рассмеялась. Арестовала мужика, а за что — пока и сама не знает. — Над этим сейчас работает группа Никитина в Заболоцке.

— Так зачем же вы его арестовали, если сами еще не видите связи с убийствами?

— Я выполняю указания старших начальников, — слукавила Вика и смиренно потупила взгляд.

«Вот у Марченко и спрашивай. Он тебе расскажет… про то, как космические корабли бороздят просторы Большого театра».

Смыслов осторожно погладил лысеющий затылок. Девчонка оказалась не так проста, как это казалось на первый взгляд. Сказывается школа старика Марченко. Сказала много, но не открыла ничего, что могло бы заинтересовать генерала, заставить его подстраховаться.

Степенко, законник хренов! Надо же было так вляпаться! Еще не хватало, чтобы он потянул за собой и его, Смыслова! В том, что старика в случае задержания группа Никитина продавит на все тяжкие, сомневаться не стоит. Сомнут, как тюбик зубной пасты, а потом еще взрежут и соскоблят остатки с внутренних стенок. На суде Степному и добавить нечего будет, кроме стандарта: «Прошу простить меня и назначить минимальное наказание».

«Минимальное! — Смыслов закончил с затылком и стал тереть переносицу. — Полосатый клифт на тощий торс и в тайгу! Как бы и мне самому в спецколонию хлеборезом не попасть с такими законниками!»

— А кому он что инкриминирует?

— Кто именно? — с разделением спросила Бородулина.

— Похититель Черникова, задержанный в подвале.

— Он никому ничего инкриминировать не может. И вообще, товарищ генерал, вам не кажется, что вы требуете у меня отчета? Я имею своего начальника, с ним и разговаривайте. Почему вы меня расспрашиваете о том, о чем вам должны были поведать подчиненные, в частности — майор Никитин? Я вам сказала все, что могла. Извините, мне нужно идти. — Виктория встала.

Ее почему-то стало тошнить от присутствия рядом этого человека. Девушку ни на секунду не покидали воспоминания о том, как он обошелся с дочуркой Никитина. Да еще ложь, рассчитанная на постового, а не на следователя с высшим образованием. Она коробила и унижала.

— До свидания.

— Всего хорошего, — через силу выдавил Смыслов.

Едва за следователем прокуратуры закрылась дверь, он рванул воротник форменной рубашки и завопил:

— Сучка!..

По паркетному полу покатилась маленькая серая пуговица.

— Глянь, кажись, очухался!

— Нет, это просто рука с живота соскользнула.

Голоса доносились до Шостака как из тумана. Он приподнял голову и открыл глаза. Перед ним стояла серо-голубая мутная стена и два расплывчатых силуэта. Он профессионально оценил свое общее физическое состояние, заодно вспоминая, где находится и что с ним недавно произошло.

«Истощение, тошнота, возможно, отравление, потеря крови. — Доктор искал симптомы и их причинную связь с происшествием. — Какая потеря крови? Я ранен?! Что было? Темнота, нечем дышать, запах… Канализация! Я уходил по ней от преследования. За мной по пятам шел Никитин, будь он проклят! Но почему чувство потери крови? Я ведь не ранен! Где я?.. Кто эти люди?»

Он застонал и перевернулся на живот.

— Я ж говорю — очухался!

Очухался!

Шостак, собрав остатки воли в пучок, сел на землю и сфокусировал перед собой взгляд.

— Где я?

— В заднице! — Один из мужчин, стоявших перед ним, захохотал. — Ты, старичок, в нашей скромной келье. Живем здесь, тут же и прячемся.

Наконец Витольду Романовичу удалось прояснить сознание. Вместе с ним заработали и все органы чувств. Он понял, что сидит на грубом дощатом полу какого-то самодельного жилища, состоящего из одной комнаты. Врач разглядел два матраса, ящик из-под водки, поставленный на попа, и невероятное количество предметов, нахождение которых здесь не поддавалось никакой логике. Среди них были несколько старых полуразобранных телевизоров, труба от граммофона, банки, бутылки, алюминиевые заготовки для табуретов, связанные в пучки, и новые топорища.

Над всем этим, подпирая затылком крышу, возвышалась оторванная от постамента бронзовая статуя пионера, дудящего в горн. Сам инструмент был отбит безжалостной рукой неизвестного Шостаку вандала. Вместо него обитатели кельи вставили в длань пионера пустую бутылку из-под водки «Зверь».

Шостаку показалось, что он сходит с ума либо уже находится в преисподней. Витольд Романович остановил блуждающий взгляд на собственниках данной недвижимости, как следует их рассмотрел и успокоился. Это были не архангелы и не бесы. Перед ним стояли самые настоящие граждане Российской Федерации, не отягощенные квартплатой, налогами и не получающие субсидий от государства — лица без определенного места жительства. Шостак находился в гостях у бродяг.