‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дракон постарался приземлиться максимально незаметно, так чтобы по возможности не встревожить охрану. Мы спустились на землю, и я посмотрела на Ароса. Невысказанный вопрос повис в воздухе. Но дракон едва различимо кивнул. Значит, в доме свободно и никаких неприятностей нас там не ожидает. По крайней мере, пока. Поэтому я спокойно направилась за Игнисом.

Несколько минут, и мы были уже возле дома геста. Здесь было малолюдно, но всё равно чувствовалось, что дом живёт обычной жизнью. Всё как всегда. И всё-таки я чувствовала как мой беловолосый синтар напряжён. И не зря. Мы сделали несколько шагов, когда я услышала грубый окрик, а Игнис молниеносно отодвинул меня себе за спину. Из кустов возле дома на нас смотрели воины с луками и стрелами. И вид их был явно недружелюбный. Но почему Арос не предупредил нас? Не почувствовал людей? Или, может быть, на них магическая защита?

Но я не успела себе ничего придумать, потому что из дома внезапно послышался грозный окрик:

— Вы что, совсем дураки?! Это свои!

К нам с крыльца сбежал гест. Вид у него был помятый. Скула рассечена, на голове повязка, рука на перевязи, но выглядел он бодро.

Прежде всего он по-братски обнял Игниса, потом повернулся ко мне.

— Простите меня, ния Тависса, я был неправ. Я недооценил вас. Мне очень жаль. Но об этом мы поговорим попозже. А пока давайте войдём внутрь, где вы мне всё расскажете.

Мы с Игнисом двинулись вслед за гестом (имени которого я как ни странно, до сих пор не знала, и задавалась вопросом — знал ли его мой беловолосый воин). В его доме было красиво, чисто, а убранство делало честь самому королевскому дому Роума, но в нём была всё та же безликость, что и у Игниса. Отсутствие хозяйки в доме сразу чувствовалось. Да, наверное, здесь тяжело найти жену, именно жену — верную и надежную опору, а не девушку на одну ночь.

Хозяин привёл нас в столовую, немного старомодную с массивной мебелью. Видимо, ей очень редко пользовались. Двери, скрипнув, открылись с небольшим трудом. Но ни пыли, ни сырости здесь не было. Магия? Слуг я в этом огромном доме пока не увидела.

— Ну проходите, садитесь. Я сейчас вернусь. Попрошу только подать что-нибудь на завтрак. Мы обычно завтракаем позже, но вы, наверное, проголодались.

Через несколько минут гест вернулся, а ещё через какое-то время вошли слуги с подносами. После завтрака действительно начался разговор. Сначала говорили мы с Игнисом, гест не перебивал, только задумчиво покусывал вилку. Потом начались вопросы. Игнис отвечал. Потом пришло время вопросов ко мне. И тут гест очень удивился тому, что у нас с Аросом некая связь.

— Раньше такого никогда не было. — Воин сказал это с таким задумчивым видом, что так и захотелось спросить, сколько ему лет. Выглядел он молодо, но говорил и рассуждал намного старше своего возраста.

— Сейчас настало новое время, — ответил Игнис уверенно. А я вздохнула. Так хотелось, чтобы оно действительно настало и для Синтарона, который теперь был моей страной и для Роума, который я беззаветно и преданно любила, как любит всякий человек свою родину.

— Хорошо бы, — вздохнул гест. А потом начал свой рассказ.

После того как мы улетели и в бой вступили маги, силы оказались неравны. Людей, конечно, разогнали. И тут для лордов получился первый неприятный сюрприз. Люди отказались расходиться. Они в основной своей массе были против того, чтобы годами отдавать свои силы Стене, тем более что они вырождаются. Маги конечно смогли бы разогнать людей, но тогда половину населения столицы пришлось бы вырезать. А на такие крайние меры никто идти не хотел. Ещё думали уладить дело миром. А следом за первым был и второй сюрприз — почти все воины вместе с драконами и наездниками перешли на сторону геста и толпы. А это был открытый бунт. Маги заперлись в башне и никого не пускают внутрь и не выпускают. Говорят, что они хотят устроить что-то небывалое и забрать силы у всех людей и у Стены, сделав себя почти полностью бессмертными и всемогущими. Вот так обстояли дела. И я не знала, что нам делать — радоваться или печалиться. Вряд ли магов можно поебедить. Но несколько десятков магов — это ещё не вся страна. Меня радовало, что народ понимал всю бессмыслицу поддержания этой Стены. Но это не отменяло того, что мы не знали, как нам поступить.

— И что ты собираешься делать? — Помолчав, спросил Игнис.

Гест долго раздумывал, вертя в руках злосчастную вилку.

— Есть у меня один план, — наконец произнёс он.

План геста оказался прост и одновременно сложен. Кому то из воинов надо было пробраться в башню, пока другие мятежники отвлекали охрану, и отключить подпитку Стены, которая теоретически находилась где-то наверху башни. Точнее даже не отключить, а разрушить всё полностью, чтобы у магов не было возможности всё починить в ближайшие дни.

С виду всё оказалось просто, но на самом деле гораздо сложнее. Потому что попасть в башню снизу через парадный (и даже чёрный) вход, минуя кучу охраны, а потом ещё подняться на самый верх казалось почти невозможным, тем более одному человеку. Так что оставался ещё один призрачный шанс — проникнуть в башню сверху — через окно или смотровую площадку. Но и здесь надо было очень рисковать.

Это всё, что я поняла из долгого разговора. Потому что потом пошли чертежи, военная тактика и стратегия. Так что я откровенно зевала.

— Если тебе Тависса больше не нужна, я думаю ей можно дать немного отдохнуть.

Игнис заботливо склонился надо мной, потому что я, кажется, начала клевать носом, хотя до вечера было ещё далеко. Видимо, сказалось напряжение последних дней. Гест махнул рукой и Игнис встал, чтобы проводить меня. Мне отчаянно не хотелось уходить, но заснуть в кресле, слушая непонятные мне разговоры, хотелось ещё меньше. Теперь я понимаю, почему во всех прочитанных книгах мужчины всегда проводили военные советы без женщин и за закрытыми дверями.

— Ты чего-то боишься? — Мой беловолосый воин смотрел так нежно, что я терялась. Никогда не думала, что мне выпадет такое счастье и роскошь, как любить и быть любимой. Теперь я понимаю Галату и её неравный брак. Какое всё в сущности имеет значение, если ты чувствуешь, как в груди горит этот счастливый огонь?!

— Я боюсь, что ты опять куда-то отправишься без меня, — сказала тихо и отвернулась. Какое право, кроме любви, у меня было, чтобы удерживать Игниса? Он воин и война — это то, чем он живёт. Он же не сможет всю жизнь сидеть возле меня. И всё же я просила. И он понял меня.