– Тоненькие белые полосочки между слоями – это хрен со сметаной, – уточнил Николаша, – Лампа, ты суперски придумала.

– Да, – согласился Костин, – я полностью солидарен с Валерой. Обычные торты просто поперек горла встают. Терпеть не могу сладкое тесто! А сегодня просто объеденье!

– Заливное, паштет, разные виды колбас, – перечислил Николаша.

– С хренком, чесночком, горчичкой и непонятно из чего сделанным, но очень вкусным соусом, – добавил Энтин. – Милая Лампа не совершила классической женской ошибки, не подарила мужу то, что нравится самой. Нет, Лампуша подумала: а что порадует Макса?

– Моя любовь к тебе сегодня возросла до небес, – с набитым ртом заявил Костин.

Я, старательно улыбаясь, слушала восторженные речи мужской части нашей команды. Надеюсь, те, кто сегодня будет чествовать пуделя Макса, порадуются бисквиту в шоколаде. Хорошо, что Алекс ошибся, я теперь знаю, какой тортец восхищает парней.

– С днем рождения, – закричал женский голос, и в комнате материализовалась главная уборщица Нина Семеновна. За ней ввалилась толпа сотрудников.

Через четверть часа от угощения осталась только коробка. Не успели мы бросить в пакет бумажные тарелки и пластиковые ложки, как раздался звонок внутреннего телефона. Костин взял трубку.

– Да, конечно, пусть поднимается.

Потом сказал нам:

– Начинают собираться нужные нам люди.

– Раз, два, три, все свалили, – скомандовала тетя Нина, – за мной!

Народ молча подчинился.

Макс пошел к двери.

– Потом расскажете мне, как побеседовали. Я ушел на совещание к Фомину. Пакет с мусором отнесу дежурной.

Не успел муж уйти, как раздался стук.

– Входите, – громко произнес Костин.

На пороге появилась Голкина. Она закричала:

– Где Лиса, где? Немедленно верните мне малышку!

– Конечно, вы увидите свою дочь… – начал Энтин, но его тут же перебил Валера.

– Малышку? Вы всерьез? Алиса взрослая женщина, ей, наверное, хочется замуж.

– Никогда! – покраснела Ирина. – У девочки есть мать! Этого вполне достаточно! Зачем ей муж? Она что, нищая? Деньги у меня есть, Лисонька ни в чем не нуждается. Все, что ей нужно, я принесу. Никаких мужиков у нас не должно быть!

– Мы знаем, что случилось с Эльвирой, – продолжил Константин Львович, – понимаем, вы очень напуганы, боитесь за младшую дочь. Но Алиса давно вышла из детсадовского возраста. Расскажем вам, где мы нашли вашу дочь, потом вы ее увидите.

– Хочу ее видеть прямо сейчас, – впала в раж наша клиентка, – сию секунду. Немедленно! Я плачу вам деньги, извольте делать то, что мне надо!

– Алиса пока не приехала, – не моргнув глазом, соврал Костин, – чтобы не терять зря время, начнем беседу. Жил-был Сева Ракитин. Все у него было хорошо, есть папа, мама и дедушка-академик, он работал на оборону СССР. Всеволод прекрасно учился, любил читать, в общем, был счастливым мальчиком. А потом все мигом перевернулось. Родители Ракитина погибли, дед оформил опеку над сиротой. Наверное, Кирилл Петрович по-своему любил внука, но он не умел общаться с детьми и, похоже, они раздражали ученого. Старик устроил осиротевшего школьника в интернат, но не в обычный, а туда, где жили и учились одаренные дети со всей страны. В советские времена педагоги из этого заведения ездили по всем республикам СССР и отбирали ребят – победителей Олимпиад по химии, математике, физике и биологии. Их привозили в Москву, селили в комфортабельных условиях и обучали по специальной программе. Большинство воспитанников потом стало учеными, как теоретиками, так и практиками. Все эти ребята с младых ногтей отличались серьезностью и тягой к знаниям. Для них приглашали лучших педагогов, создали прекрасные бытовые условия: отдельные спальни, хорошее питание, спортзал, бассейн, медицинское обслуживание, обширная культурная программа. На каникулы пансионеры уезжали домой. И вот в эту среду попал не обремененный никакими талантами Сева. Оказался он там по просьбе дедушки, ученого, который много сделал для обороны СССР. И дети, и педагоги хорошо относились к мальчику, в интернате не было и намека на то, что нынче именуется буллинг. Но Ракитин все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Обычному ребенку тяжело среди одаренных ровесников. Вроде им столько же лет, сколько и ему, но они намного старше. Понимаете, да?

Ирина кивнула.

– Да, но при чем тут моя Алиса?

– Сейчас объясню, – пообещал Энтин и продолжил начатый Костиным рассказ.

– Сева мог замкнуться, почувствовать себя дураком, но в интернате жила Зина. Девочка плохо разбиралась во всех науках, она попала в элитное заведение после смерти матери и спешной женитьбы отца на своей любовнице, которая родила своего ребенка, А Зину отправили в детдом за ненужностью. Вторая супруга не хотела постоянно видеть живое напоминание о первой жене. Зина была старше Севы на несколько лет, но это не помешало дружбе ребят. А потом выяснилось, что они и лето проводят по-соседству. Сева на Николиной горе, Зиночка в селе Уборы. На велосипеде Ракитин минут за пять-семь доезжал до деревни. И там же жила Инна Войкова, лучшая подруга Зины. Когда все члены компании выросли, Зинаида вышла замуж за немца и улетела в Германию, Сева получил в наследство от деда много всего, стал заниматься бизнесом, и спустя время решил купить квартиру в Москве. Жить в апартаментах деда он не стал. Инна подсказала другу детства, что в подъезде, где она мучается с мужем-пьяницей и злобной свекровью, продается большая квартира.

Всеволод приобрел квадратные метры, женился на Веронике Кашиной, а та родила дочь Марфу. Сергей Иванович и Валентина Федоровна, родители Ники, прекрасно относились к зятю, а тот уважал их. Ракитин человек осторожный, неконфликтный, аккуратно занимался бизнесом. Он не рисковал, быстро сворачивал неудачные проекты и открывал новые. Эта тактика помогла ему быстро разбогатеть. Спустя немалое время после появления на свет Марфы родился Никита. Мальчик чуть ли не с пеленок стал прекрасно рисовать. Оставалось лишь завидовать Ракитиным, все у них шло прекрасно, деньги в карман лились, дети чудесные, муж с женой любили друг друга.

– Только это неправда, – влез со своим комментарием Валера, – за красивым фасадом скрывалось много неприятного. В подростковом возрасте Марфа отбилась от рук, не слушалась ни мать, ни отца, всем хамила.

Смородин покосился на меня и продолжил:

– Мы беседовали с Ульяной, домработницей Ракитиных, сначала посетили ее, а на днях еще и по телефону поговорили. У меня вопрос к Ирине Николаевне: у вас есть домработница?

– Постоянной нет, – отрезала Голкина.

– Почему? – продолжал допытываться Валера. – Вы прекрасно обеспечены, можете нанять несколько горничных, шофера, повара…

Ирина приподняла бровь.

– Молодой человек, прислуга – это болтливые языки. Не желаю, чтобы о нашей с Алисой жизни кто-то судачил. Готовлю сама, чужие грязные руки не должны лапать то, что мы едим. Пока Лисонька на работе, я вызываю из агентства бабу. Она убирает, стирает, гладит, выполняет всю черную работу, и убирается вон. Всегда предупреждаю фирму: «Ко мне направляйте ту, что ни разу у нас не была. Во второй раз ее не присылайте».