– Черт! – досадливо выругалась я. – Только тебя мне сейчас и не хватало для полного счастья!

Но пока полковник чеканил шаг в мою сторону, я, поразмыслив, пришла к выводу, что даже немного рада его появлению. Да, мне сейчас никак не справиться без посторонней помощи. И хотя его интерес в поисках моего сына несколько отличался от моего, помочь найти Славку он не откажется.

– Привет, – почти мягко поприветствовал он меня и, удовлетворившись лишь моим молчаливым кивком, присел рядом со мной на скамейку. – Как дела?

– Бывало и получше, – криво ухмыльнулась я, изо всех сил подавляя в себе желание достать пудреницу и провести визуальную ревизию собственной физиономии.

– Чего ревем? – Иван Семенович внимательно осмотрел мое лицо. – По сыну или от одиночества?

– И по сыну, и от одиночества, – неожиданно для самой себя согласно кивнула я.

В носу снова засвербило, и мне опять захотелось зареветь. Черт бы побрал его проницательность!..

– Что рассказал управляющий? – продолжил полковник допрос.

– Спрашивать, откуда вы об этом узнали, думаю, бесполезно. Раз вы за мной следили, значит...

– Ничего не значит из того, что я приглядывал за вами, – мягко поправил меня полковник. – Просто я знал о связи этого сукиного сына с женой вашего любовника. Знаю кое-что и из того, что они затевали. Вы пробыли в банке дольше, чем того требовала обычная процедура получения денег, видимо, нанесли визит. Потом слезы... Все просто...

– У вас все просто! – взорвалась я оттого, что он с такой легкостью все вычислил. – Просто отдать дочь замуж! Просто потом похитить моего сына! Вам что, нужен выкуп?

Господи! Я все-таки разревелась. Да так, что он поначалу даже растерялся. А потом поступил и вовсе непредсказуемо. Приобнял за плечи, уложил мою голову себе на грудь и принялся поглаживать меня по мокрой от слез щеке, приговаривая:

– Ну перестаньте... Ну не надо так расстраиваться раньше времени. Может быть, все еще утрясется... Перестаньте...

Лучше бы он этого не делал и не говорил. Потому что все его утешительные комбинации имели прямо противоположный эффект. Я впала в настоящую истерику. Забилась в его руках, словно огромная рыбина. Принялась рыдать уже в голос, выкрикивая сквозь слезы:

– Славочка, родненький мой, что они с тобой сделали? Куда они тебя подевали? Как же я без тебя? Славочка, сыночек мой...

Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы полковник вдруг не заорал мне в самое ухо страшным армейским голосом:

– Шуу-рр-ка! А-ааатставить, мать твою!

Кто смотрел когда-нибудь парад на Красной площади в Москве и испытывал при этом благоговейный трепет при командном гласе Верховного главнокомандующего, тот поймет мою реакцию.

Я резко отпрянула. Села, резко выпрямив спину. Сама не понимая, что делаю, резким движением отерла щеки. И лишь потом, заикаясь, прошептала:

– Ч-что-о?

– Я сказал, отставить истерику! – Командные интонации он не убрал, но голос чуть приглушил, поэтому вышло не так убедительно, как в первый раз.

– Вам легко говорить, – плаксиво выдала я, с ужасом чувствуя, как рот снова пополз набок, а глаза наполняются слезами. – Ваша дочь с вами!

– Моя дочь, уважаемая Александра Васильевна, в куда более худшем положении, нежели ваш... сыночек.

Здесь – мне или показалось, или... он на самом деле выругался.

– Она что, беременна? – Это было первое, что пришло мне в голову и чего я совершенно обоснованно опасалась.

– К счастью, нет, – полковник с пониманием хмыкнул. – Мне бы этого не хотелось, равно как и вам, учитывая обстоятельства.

– Вы имеете в виду, что он бросил ее?.. – Ему все-таки удалось смутить меня и впервые почувствовать что-то похожее на стыд за поступок моего любимого сына. – Но все может оказаться совсем не так.

– Как?

– Гораздо драматичнее! Если Славик был как-то связан с Виктором и его проблемами, то...

– Ваш Славик – это и есть самая большая проблема! – Он снова повысил голос и при этом произнес имя моего сына словно самое грубое ругательство.

– Знаете что!.. – попыталась я было возмутиться, но как-то очень уж неубедительно.

– Знаю! Идемте! – тут же подхватил полковник и встал.

Его приказы обсуждению не подлежали. И сколько я ни упиралась ногами в землю, ему удалось поднять меня со скамейки и почти волоком дотащить до стоянки такси.

Там Иван Семенович безапелляционно потеснил очередь и, втиснув меня на заднее сиденье машины, уселся рядом с водителем.

– На Пушкарскую...

В подъезде дома, где полковник с дочерью снимали квартиру, все так же приятно пахло свежестью. Только теперь к этому запаху примешивался острый аромат корицы и лимона. Кто-то, видимо, затеял печь пироги. Шумно втянув носом пряный запах, я не без зависти подумала – живут же люди без забот и печалей, пироги стряпают! Кого-то, может, в гости ждут. А вот меня, словно под конвоем, ведут в неизвестность, не объясняя при этом ровным счетом ничего!

– Зачем вы меня сюда привезли? – запоздало заартачилась я, уже стоя перед их дверью. – Могли бы поговорить и в скверике. Погода славная. Народу мало...

Он не ответил. Распахнул дверь и впихнул меня в прихожую. Именно впихнул, я нисколько не преувеличиваю. То ли он боялся, что я опять начну упираться да еще и орать на весь подъезд. То ли ему просто надоело со мной валандаться. Но факт оставался фактом: полковнику стало не до манер.

Пролетев трехметровое пространство узкого коридора, я уперлась руками в противоположную от входной двери стену и тут же поймала свое родное «я» в зеркале, висевшем на этой самой стене.

Мама дорогая! На кого же я стала похожа! Где мой шарм? Куда подевались свежесть, очарование и неповторимый блеск глаз, которым десять лет подряд пел оды Виктор?

Из зеркала на меня смотрела изможденная растрепанная женщина с распухшим от слез лицом и тусклым потерянным взглядом. Что-то будет дальше?..

– Вам надо взять себя в руки, Александра Васильевна! – вездесущий родственник укоризненно качнул головой, незаметно подойдя сзади и возвышаясь за моей спиной. – Для этого я и привез вас сюда.

– Для чего – этого?

– Для того чтобы вы привели себя в порядок. В гостинице это сделать почти невозможно. Да и опасно, если учесть, какие странности начали происходить вокруг вашей персоны. Дома, если у меня верные сведения, у вас побывала команда по уборке и выволокла на свалку всю раскуроченную мебель, оставив там голые стены. Соседка в больнице. Любовник тоже. Да к нему вы вряд ли бы пошли за утешениями, учитывая обстоятельства...

– Прекратите язвить, – устало пробормотала я и с облегчением, трудно поддающимся объяснению, начала стягивать с ног кроссовки. – Вам это не идет.