«Он мне ни за что не скажет, – мелькнуло в мыслях, когда полковник в очередной раз скривил губы в ехидной ухмылке, оглядывая меня с ног до головы. – Он наверняка опасен. И дочка его не лучше... Где гарантия, что это не они что-то сотворили со Славкой, а теперь вот добрались и до меня?»

По-настоящему испугаться я не успела, потому что Вика разлепила блеклые губы и таким же язвительным, как у папочки, речитативом выдала мне:

– Не стоит обвинять во всем нас, Александра Васильевна. По крайней мере, до тех пор, пока мы все вместе не попытаемся во всем разобраться. У нас к вам имеется ряд вопросов...

– Хм, вы считаете, что вопросы следует задавать мне? – перебила я бессовестную девицу, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Не вам с папочкой, наглым образом вторгшимся в нашу со Славкой жизнь, задавать мне вопросы...

– Это вы так думаете. – Вика на удивление осталась спокойной, только сцепила пальцы с силой, заставившей побелеть костяшки пальцев, и бросила быстрый жалобный взгляд на отца. – Вы очень многого не знаете.

– Чего, например? – Я намеренно отвернулась от них и начала с фальшивым интересом осматривать комнату.

Оказалось, что с первого раза мне удалось не так уж много разглядеть. Фотографии на стенах в красивых пластмассовых рамках, к примеру. Где маленькая, а затем и повзрослевшая Вика в альпинистском снаряжении с упоением лазила по горам. И еще – метко стреляла по мишеням и ловко плавала с аквалангом. И даже фотографии, запечатлевшие ее в рукопашной схватке, там имелись. Ловка... Сказать нечего, до чего ловка... Такой уложить кого угодно на лопатки ничего не стоит...

Я перевела взгляд на тяжелые портьеры зеленого бархата, надо полагать, тоже оставшиеся от прежней жены. Затем снова вернулась к фотографиям, пытаясь отыскать на них Ивана Семеновича в военной форме, когда меня настиг их вопрос. Мне даже не сразу удалось сконцентрироваться на подтексте, который эти двое вкладывали в него. Я просто круто повернулась к ним. Вытаращила глаза от изумления, а затем потрясенно прошипела:

– Что-о?!

– Я повторю, Александра Васильевна, – терпеливо, словно она разговаривала с безнадежно ненормальным человеком, произнесла Вика, хрустнув сплетенными пальцами. – Кто вам мстит?

– Мне? Мстит?! Да за что же, господи? И с чего вы взяли, что все, что случилось, – это месть? – Мне вдруг сделалось душно, а лица полковника и его дочери странным образом вытянулись, приобретая искаженные уродливые очертания. Они и так-то не казались мне привлекательными, а тут уж вообще... – Это вздор! Чудовищный вздор! Мне ровным счетом не за что мстить!

– У каждого человека в шкафу есть свой скелет, – резонно возразил полковник, потрепал дочь по плечу и, подсев к столу, начал разливать чай, приговаривая при этом: – У меня... У нее... У вас... У каждого человека в шкафу имеется свой скелет, исключений не бывает! Просто размеры этого скелета у каждого из нас разные. Они колеблются от размеров таракана до величины ископаемого ящера. Ваш, видимо, как раз из последних.

– Чушь! – Нервно тронув влажные после купания волосы, я потянулась к своей чашке, попутно схватив другой рукой с блюда пирог с золотистой поджаристой корочкой. – С чего вы решили, что проблема именно во мне?

Кажется, сегодня я уже задавала этот вопрос. И мне ответили на него предельно откровенно и исчерпывающе. Интересно, что на этот счет имеется у полковника с дочкой? Какими аргументами они начнут жонглировать?..

От того, с чего они начали, меня едва не замутило, а кусок ароматного пирога колом встал в моем горле. С трудом протолкнув его внутрь и отхлебнув добрую половину чая из чашки, я, возвращая Виктории ее вежливо-терпеливую манеру вести беседу, поинтересовалась у нее:

– Это кто же тебе подсказал, детка, что Виктор и Настя пострадали из-за меня, а Славку – похитили? Почему тебе не пришла в голову мысль, что Виктор поплатился из-за парочки глупых шантажистов? Настя стала жертвой собственного любопытства. А Славка... А Славка просто-напросто бросил тебя! Это сложно, я понимаю, но не признавать того, что это возможно, – нельзя. Иван Семенович, дорогой вы наш, хоть вы ей скажите, как порой бывает вероломна любовь! Вам ли не знать об этом?

Мне очень хотелось задеть этих двоих за живое. Признаюсь – очень! Но, странное дело, меня опять выслушали со снисходительным терпением. Одним словом, как душевнобольную. И все мои язвительные выпады в их адрес не достигли желаемого результата.

Иван Семенович шумно хлебал чай – третью порцию, попутно таская с блюда пирог за пирогом. Вика аккуратно разворачивала конфетки и, засовывая их за щеку, долго и методично разжевывала. Чаем она тоже не брезговала. Так получалось, что аппетита лишилась только я одна. Оно и понятно – не им же предъявлено обвинение в совершившихся преступлениях! И пусть вина мне вменялась не прямая, а косвенная, тем не менее лучше себя от этого я не чувствовала.

– Итак, господа родственники, давайте попытаемся проанализировать все в полном объеме, а не довольствоваться обрывками сведений. Что-то знаете вы, что-то я. Давайте все обобщим, – пришлось мне самой начать разговор, так как их чаепитие грозило затянуться. – Что мы имеем?..

Я приступила к самому началу истории, то есть к Наталье и ее любовнику. Поскольку полковник еще в сквере намекнул мне о том, что ему кое-что известно, я сочла за лишнее умолчать о проделках этой сладкой парочки.

– У нас есть компьютерный диск с компрометирующей информацией. Жертвами этого компромата должны были стать влиятельные люди нашего города, которые помещали свои деньги в банк, прокручивали их там, ну и уж не знаю, что еще делали, но, одним словом, занимались незаконными действиями, тем самым попав под прицельное внимание Натальи и ее любовника. Потом этот диск таинственным образом исчезает...

– Вы упустили тот момент, как диск оказался у Виктора – мужа нашей героини, а также... – начал с елейной улыбкой господин полковник.

– Ага, а также моего любовника по совместительству, – закончила я за него с такой же улыбочкой. – Я не упустила... Я просто не успела сказать, что Наталье захотелось сделать копии с этого диска. Управляющий был в тот момент сильно занят. Его банк трясла налоговая проверка. И наша героиня, как вы изволили выразиться, метнулась к Виктору.

– Зачем? – вставил полковник, сразу определившись этой фразой в роли моего оппонента.

– Затем, что любовник был занят. Сама она близко к компьютеру не подходила. Больше доверенных людей у нее в окружении не было. Виктор был единственным, кому она могла доверять и кто не подвел бы ее ни в коем случае.

– Почему? – опять прозвучало из его уст, на сей раз более ехидно.

– Ему претил шантаж. Он ненавидел все, что касалось беззакония. Не скрывал своих доходов перед налоговыми органами. Шарахался от бандитской крыши как черт от ладана. Ну и так далее...

– Просто идеал, а не мужчина, – заметил Иван Семенович задумчиво.

Что-то в его тоне мне показалось удивительным, и я с интересом уставилась в его фиолетовые глазищи. Нет, рассмотреть что-либо в их чернильной мути мне не удастся никогда. А ведь показалось же, что он слегка позавидовал Виктору. Но он скорее себе харакири сделает или к дулу пушки себя привяжет, чем признается в простых человеческих чувствах...