– Скажите, вы хотите мне реально помочь? – перебил капитана Петр, видя, как тот не может выбраться из водоворота собственных слов. – Вы это хотите сказать?

– Да, хочу, – выпалил капитан совсем как школьник, которому предложили участвовать в раскрытии преступления века. – Я достаточно прочитал в свое время детективов. В подобных ситуациях… большинство сюжетов… представители официальных служб, следователи, полицейские, руководители и прочая номенклатура, если можно так выразиться, обычно вставляют палки в колеса талантливым сыщикам и всячески тормозят следствие. А я не хочу так, хочу наоборот.

– Значит, вы стремитесь нарушить вековую традицию жанра, – с иронией заметил Петр. – Пойти на нарушение должностной инструкции?

– Вам, вижу, – с нескрываемой укоризной в голосе заметил капитан, – доставляет удовольствие все это констатировать!

– Никак нет! Наоборот, мечтаю, чтобы вы помогли! – вырвалось у Петра подобно теплому шампанскому из неосторожно откупоренной бутылки. – Вацлав… э-э-э… Борисыч. Не тормозите!

– Да, я хочу помочь! – закивал капитан, схватив со стола пачку сигарет. – Только как? Подскажите.

– Для начала верните мне мой сотовый.

Капитан тотчас же повиновался. Схватив смартфон, Петр быстро набрал номер ординаторской, где работала Инга. Пока считал гудки, подошел к иллюминатору, окинул взглядом водную гладь – полицейского катера видно не было.

– Катера не будет, – сообщил капитан, наблюдая за ним. – Следственная бригада ждет нас на пристани Краснореченска. Это примерно полтора часа хода.

– Обеспечьте, пожалуйста, чтобы все сидели по каютам, – в приказном тоне выдал Петр, насчитав уже больше пяти гудков. – Никого не выпускать! Это очень важно!

– Да, да, конечно, само собой, – пробормотал капитан, положил так и не прикуренную сигарету обратно в пачку и, сняв трубку с аппарата у себя на столе, нажал на несколько кнопок.

В смартфоне, который Петр держал возле уха, в этот момент послышалось:

– Ординаторская…

Ингу удалось найти не скоро. Кому-то пришлось побегать по палатам. Но зато когда Петр услышал в трубке ее голос, едва устоял на ногах от радости.

– Ты оказался прав, связь между Хмельницкой и десятым грудным позвонком найти удалось! – сообщила Инга, вызвав у коллеги едва ли не катарсис. – Хотя, честно признаю, в подобную лабуду я не верила.

– Говори же, не томи, у нас время дорого.

– Пять лет назад у нее на консультации была некая Ревзина Полина Брониславовна, двадцати восьми лет. С диагнозом первичный рак молочной железы. Хмельницкая тогда ничего не заподозрила, хотя был метастаз в десятый грудной позвонок и микросимптоматика. В результате рак сочли операбельным, удалили молочную железу, как полагается, а через пару месяцев началось по полной. Отключились нижние конечности и так далее. Было разбирательство, но родственники не стали подавать в суд на поликлинику и все дело спустили на тормозах.

– Можешь не продолжать, – перебил ее Петр, давая капитану понять, что ему требуется ручка и бумага. – Скажи только, когда умерла эта самая Ревзина Полина Брониславовна. Угу, спасибо. А не подскажешь, состояла ли она в браке, были ли дети… Так… Спасибо огромное.

Сделав несколько пометок в блокноте и поблагодарив Ингу за ценную информацию, Петр нажал на кнопку отбоя, отложил смартфон в сторону и задумался. Капитан также сидел молча, внимательно глядя на Фролова.

– Кажется, выходим… на финишную прямую, – раздумчиво протянул Петр. – Теперь можно и закурить.

Словно спохватившись, капитан предложил ему сигарету и зажигалку. После второй затяжки поинтересовался:

– Вы бы просветили меня, что удалось узнать.

– Более-менее стал ясным мотив убийства. Это месть за врачебную ошибку, сделанную пять лет назад. Хмельницкая, скажем так, ошиблась в диагностике, допустив небольшую халатность, которая стоила жизни больной. Больная бы умерла и так, но здесь у самой больной и у ее родственников появилась надежда на полное выздоровление. Доказательством того, что это месть именно за этот случай, является дата, когда погибла Хмельницкая. Бедняжка умерла ровно пять лет назад, тринадцатого августа. Осталось выяснить, чьей родственницей, или любовницей, или… бог знает кем она являлась. И это – самое трудное, поскольку мы находимся в плавании. То, что связь эта есть, – без сомнения.

– Да, непросто будет, – согласился капитан, подходя к холодильнику и доставая оттуда бутылку минеральной воды. Два стакана, в которых обычно в барах подают крепкий алкоголь со льдом, появились на столе будто сами собой.

Петр сделал несколько глотков ледяной влаги, чувствуя, что давно не пил ничего подобного. Осушив стакан, он поделился соображениями, только что пришедшими в голову:

– Хорошо, если связь родственная и, скажем, ее девичья фамилия совпадет с фамилией кого-нибудь из наших… фигурантов. Но что-то подсказывает мне, что все не так просто.

– Может статься, – хмыкнул капитан, затягиваясь сигаретой, – что связи вообще никакой. В любом случае надо пробовать.

– Надо придумать какой-нибудь нетривиальный ход.

– Лично мне в голову ничего не приходит.

Петр крутил пришедшую мысль и так, и эдак и наконец решился:

– Вацлав Борисыч, а если я попрошу у вас все сотовые телефоны своих однокурсников, вы как на это посмотрите? Разумеется, все это останется между нами.

Петр видел, какие противоречия раздирают командира корабля. Сделав один шаг в нарушение инструкции, приходится делать второй. Возможно, он планировал обойтись малой кровью. Не вышло!

– Вообще-то это противозаконно, – покачал головой капитан, потом, почесав затылок, махнул рукой: – А, учитывая серьезность сложившейся ситуации, была не была!

Через минуту сотовые однокурсников были у Петра. Он отметил, как методично и тщательно «экспроприировались» средства связи: каждое находилось в отдельном полиэтиленовом пакете с пояснительной запиской – у кого изъято и когда.

– Это тоже вопреки детективам, не так ли? – пошутил Петр, но капитан шутку не понял, лишь слабо кивнул.

Перебирая один телефон за другим, включая дисплеи, он словно чувствовал презирающие взгляды коллег за спиной. Подадут ли они ему теперь руку при встрече? Если узнают, конечно, о столь неблаговидном деянии. Более низкого поступка он в жизни не совершал, и, если бы не два трупа на теплоходе, он бы никогда себе такого не позволил… От осознания этого легче не становилось. С каждым следующим телефоном он чувствовал себя все более мерзко.

– Тут нет сотовых убитых, – заметил капитан. – Обыскали каюты, но не нашли. Скорее всего, они на дне речном. Видимо, содержали компромат.

– Интересно, какого рода компромат? – продолжая просматривать содержимое чужих телефонов, философски заметил Петр. – Убийца непосредственно разговаривал с убитыми незадолго до их смерти? Может, он, как булгаковский Воланд, предсказал им, кто какую смерть примет? Думаю, они бы не поверили ни единому его слову.