Разумеется, если Царь и согласился участвовать во всем этом безобразии, то – не бесплатно. Но поверить Алене на слово, что она расплатится потом, он не мог. Наверняка что-то потребовал в залог…

Петр вспомнил, что в карманах мертвого Царя ничего не было, впрочем, как и в каюте. Не наличными же она с ним расплатилась!

Понятно, почему староста решила его убрать. Иметь в лице Глеба соучастника и свидетеля одновременно – незавидная перспектива. Хотя опять загадка – как можно хрупкой Чубак отравить здоровенного громилу? Может, староста – не та, за кого себя выдает? Может, она – та самая Маккой, владеющая восточными единоборствами, способная раскидать всех матросов по палубе так, что они самостоятельно подняться не смогут!

Но это – из области фантастики, а в фантастику Петру верить не хотелось.

На палубу вышел вспотевший Рябухин. Петр предложил ему пачку сигарет, но тот отказался:

– Хватит, накурился.

– Что с Царегородцевым? Отравление, я правильно понимаю?

– Может, и отравление, но я пока увидел картину профузного желудочного кровотечения. Как будто порвался сосуд в желудке. И достаточно крупный. Умер практически мгновенно.

– И записку не успел написать?

– Какая записка! Ты что? – Жора посмотрел на однокурсника так, словно усомнился, учились ли они в одном вузе. – Сразу шок, давление под ноль и рвота полным ртом кофейной гущей[6].

– А что могло это спровоцировать? Тебя послушать, так он умер сам.

– Именно, – кивнул Рябухин, поправляя очки на переносице. – Нет никаких следов инъекций или гематом. Это надо нажраться крысиного яда, надышаться зарином, так и то – куча других симптомов будет. А тут чисто! Одна рвота кофейной гущей.

– Самое банальное объяснение, – решил Петр подытожить сказанное, – это ночное злоупотребление спиртным с последующей перфорацией язвы?

– Пока других объяснений я не вижу.

Петр развернулся, хлопнул ладонями по перилам и, глядя в глаза однокурснику, медленно произнес:

– Ладно, допустим, все так и было, а теперь начистоту. Кому пришла в голову мысль гипнотизировать мою Элку? Тебе, Трегубову или Сержу? Учти, что я слышал ваш с ней разговор и в ресторане, когда ты подсел к ней, и в каюте. Когда вы думали, что меня в ней нет.

Ни слова не говоря, Жора усмехнулся, развернулся и пошел к себе. Петр не стал его догонять. Признаться честно, именно такую реакцию он и предвидел. С самого начала «следствия» патологоанатом что-то скрывал, а заставить его говорить Петр не мог. Достаточно того, что помощь в следствии Жора оказывал неоценимую. Как патологоанатом.

Выходит, Царегородцев умер случайно? Так сказать, естественной смертью, никем не спровоцированной? Разумеется, совпадения в жизни бывают, но не так кстати! Обнаружив фотоснимок могилы Ревзиной в смартфоне Царя, Петр кинулся к нему за пояснениями, а у того сосуд в желудке порвался? Вот так, запросто, взял и порвался. Так не бывает!

Через минуту место патологоанатома занял капитан.

– За тем мысом уже Краснореченск со следственной группой на пристани, – грустно констатировал он, глядя из-под руки вдаль. – Да, за третий труп меня по головке не погладят, недоглядел. Если бы держал всех строго по каютам, этого бы не произошло.

– Не волнуйтесь, я подтвержу, что вы строго следовали предписаниям, но – не все в нашей власти. Хотя придраться есть к чему, – Петр погрозил капитану пальцем. – Например, сейчас в нашей каюте находится Алена Чубак, наша староста. Она прибежала в истерике, ее ваши матросы не смогли остановить. А ведь она такая же подозреваемая, как и все остальные.

– Как? – Капитан, казалось, потерял дар речи. – Упустили! Ну, я им устрою… ночные стрельбы! Я им всыплю!

Он уже собрался идти кого-то наказывать, но Петр остановил его:

– Вацлав Борисыч, стрельбы устраивать потом будете, сейчас есть дела поважнее. Мне снова нужен смартфон Царегородцева, теперь я знаю, каким образом туда попала фотография памятника Ревзиной.

– Да? И каким же? – поинтересовался капитан, вмиг забыв о своем негодовании.

– У Царегородцева умер отец, он выбирал памятник ему на могилу. Рассматривал варианты. А памятник Ревзиной ему приглянулся, вот он и скачал его из Интернета. У меня остается хрупкая надежда, что контакт этого производителя памятников все же сохранился в телефоне Глеба.

– Да-да, конечно, это единственная ниточка. Пойдемте.

У капитана в голосе не было ни капли оптимизма.

Зайдя на смартфоне Глеба в опцию «Контакты», Петр быстро нашел абонента «Эдуард. Памятники». Прежде чем позвонить, попытался собраться с мыслями. Итак, ему нужен не памятник, а тот, кто его заказал у этого производителя пять лет назад. Вряд ли он, конечно, его помнит. Но вдруг ему повезет, и производитель окажется педантичным, аккуратным и добросовестным человеком. Вдруг у него ведется скрупулезная документация, ведь памятники – это надолго, и пять лет в данном случае – не срок.

На третьем гудке ему ответил немного гнусавый мужской голос, показавшийся знакомым:

– Да, слушаю.

– Добрый день. Это Эдуард? Меня зовут Петр. Я бы хотел… заказать памятник, – начал он, почему-то заикаясь.

– Очень хорошо, – обрадовалась трубка. – Да, это Эдуард. Петр, у вас есть выход в Интернет? Заходите на мой сайт.

– Да, памятник на сайте я нашел. Судя по годам жизни, похороны были пять лет назад.

Трубка какое-то время молчала, потом послышался вздох.

– Я примерно представляю, какого типа памятник вас интересует. На сайте такой памятник есть.

Петр слушал голос в трубке и ловил себя на мысли, что совсем недавно видел этого человека. Однако необходимость задавать конкретные вопросы не давала возможности сосредоточиться на воспоминаниях.

– Извините, а вы не помните, кто заказывал этот памятник? Я сходил бы на кладбище, посмотрел, так сказать, воочию. Хотелось бы взглянуть.

– Пару лет назад мой компьютер сгорел, и вся предыдущая база данных, увы, исчезла бесследно. Я представляю, о каком конкретно памятнике идет речь. Но информацию о заказчике предоставить, увы, не могу…

Петр поблагодарил Эдуарда и отключился.

Несколько секунд он молчал, глядя на китель капитана, сидевшего напротив. Тот все понимал и не задавал вопросов.

Ну, почему, почему гнусавый голос показался ему знакомым? Где и при каких обстоятельствах он мог слышать его? Правда, не по телефону, а в обыденной жизни.

– Что, все плохо? – спросил наконец капитан.