Моя речь от восторга резко потеряла осмысленность, так что Угрюмец взял меня на буксир.

— Еда, лекарство, — пояснил он, таща меня за руку.

Мы шли, наверное, минут двадцать. Три раза ныряли в камень, оказываясь в проходах, где выращивали разные сорта мха. Мне особо запомнился белый, сверкающей пылью покрывший стены, и нежно-сиреневый.

А потом нас встретил скорбный зал: пара десятков фигур, окруживших каменное ложе, на котором лежал, точнее, врастал в него подземник. Руки уже полностью погрузились в камень, ноги наполовину. Откуда-то я знала, что это финальное погружение и после такого не встают. Но зачем я здесь?

Меня подтолкнули в спину, фигуры расступились, и я оказалась у изголовья мертвого тела.

— Жизнь ему, — потребовал Угрюмец, глядя так, что сомнений не оставалось, кто именно должен вернуть жизнь в это тело.

Меня точно обухом по голове ударили. Представьте, что вы студент-медик первого курса. Только-только начали зубрить анатомию, еще до конца не выучили, сколько костей в ладони человека, а вас на операцию — вырезать что-то важное.

Помотала головой, отступила, кожей ощущая растущее неодобрение окружающих. Похоже, накрылось мое возвращение домой. Сейчас местные свое неодобрение до физического воздействия дотянут, а кулаки у всех, даже у женщин, здесь пудовые.

— Подожди, Парис, дай мне гостье объяснить нашу просьбу.

Я с благодарностью посмотрела на говорящего. Да мужика можно полюбить лишь за одно знание языка синих, ну и за понимание, что доброе слово тоже работает, а то все кнут, да кнут.

— Великоуважаемая Тать...

Я приосанилась, испытывая надежду, что после таких слов сразу бить не станут.

— …мы знаем о вашем тяжелом ранении, но наш друг, отец и брат не может больше ждать. Вы и сами видите — камень берет свое.

— Вас убивает камень? — не удержалась от вопроса, представляя себе пещеру камней-пожирателей.

— Нет, — покачал головой подземник, — камень принимает нашу жизнь, когда мы желаем ее закончить.

— То есть, — нахмурилась, — он сам?

— Сам, — подтвердил мужчина, — но он торопится. Позвольте рассказать сначала. Пять лет назад на нас напали враги. Их интересовали не запасы драгоценных камней или руды, а Дасна-Ару, Глядящая в камень. Они подкараулили ее, когда она с детьми собирала грибы в Серых пещерах. К сожалению, мы узнали о нападении слишком поздно... Нашли ее тело, а вот детей ищем до сих пор.

Пауза была пропитана отчаянием и чувством вины.

— Но я уверен, что на верном пути. Мне удалось кое-что найти, однако времени не хватает... Боюсь, когда я приведу детей к отцу, его уже примет камень. Прошу, подарите мне время, Тать. Хоть немного...

Время... Его всегда не хватает. А еще оно имеет отвратительную привычку ускользать сквозь пальцы, когда его мало, и тянуться бесконечно долго, когда его слишком много. Ужасно неудобная придумка Вселенной.

— Глядящая в камень — это провидица? — уточнила, уже понимая, что соглашусь. — А напавшие враги — отступники?

— На оба вопроса ответ — да.

Зачем отступникам провидица? Может, затем, чтобы найти ту дуру, которая камни в меч засунет и оживит их мертвого короля? Выходит, косвенно я виновата в смерти Дасны. Должок-с, однако.

— Вы должны понимать, я буду делать это впервые.

До сего момента я мертвецов успешно уничтожала, а вот в оживлении практиковаться случая не было.

— Так что никакой гарантии.

— Воля гор, — признал мою правоту подземник, и я положила ладони на твердую, фонящую холодом грудь мертвеца.

Подержала. Надавила. Поскребла пальцами. Кожа мужика отливала серым, словно его щедро посыпали цементом. У меня закралось подозрение, что процесс зашел слишком далеко и все мои потуги бесполезны. Я уже и рот открыла, дабы озвучить диагноз, но поймала взявшие меня в прицел взгляды — все, как один, с огнем надежды...

Я с чувством пнула упрямую каменюку, не желавшую поддаваться моим усилиям.

— Почему именно я? — возмутилась громко. У меня после судьбоносного участия в битве острое неприятие к любым переработкам.

— Воля гор, — последовал лаконичный ответ.

То есть горы сдали меня подземникам как человека, способного вернуть мужика к жизни? Мило. Теперь меня будут грызть подозрения в их гранитной меркантильности. Вдруг они меня спасли только затем, чтобы потом припахать?

— А с чего вы взяли, что дети живы, а не в плену у отступников?

Я оттягивала момент, когда надо будет что-то предпринять. В голове упорно крутился образ отбойного молотка.

— Дасна-Ару обвалила часть коридора, выпихнув в него детей, но сама не смогла спастись — враги были слишком близко, так что она приняла удар на себя. Камни подтвердили — дети выбрались на поверхность, потом их следы потерялись. Думаю, мать, испугавшись, велела им не возвращаться.

Ох, ситуация. Я взглянула с сочувствием на своего пациента. Потерять детей... ужасная трагедия.

— У меня единственное условие — после исцеления вы доставите меня в Город. В какую именно часть, я скажу позже. Согласны?

Меня клятвенно заверили, что доставят в лучшем виде.

Я закатала рукава кителя и полезла на постамент. Села сверху на мужчину. Судя по округлившимся глазам подземников, такого они не ждали, но я как бы врач, а что методы нетрадиционные, так в следующий раз пусть с лицензией зовут.

Сидеть было жестко, так что я поерзала, устраиваясь поудобнее. Тетеньки начали смущенно отворачиваться. Ничего... сейчас мы всем миром тут сидеть будем, ибо одна я эту махину не подниму.

Растерла ладони, размяла пальцы.

Ну-с-с, мой каменный ушелец, приступим, а то нехорошо получается. Товарищи переживают, волнуются, а он тут сдаться вздумал. Непорядок.

И я залепила смачную пощечину. Потом еще одну. Ну и для порядка третью.

Ладони горели — у меня. Мужик вообще никак не реагировал.

Народ зашелестел осторожными шепотками, но под руку не лез. Думается, мое фееричное лечение тут еще лет десять вспоминать будут.