бардак в самом начале, многие попытаются сделать на нём деньги.

— Они скоро станут бесполезным хламом, — хмыкнула с заднего сиденья Шиза.

— Но пока ещё не стали, — ответил вместо Баталина я, — а у нас там целый мешок нереализованного будущего мусора.

— Вот именно, — подтвердил мои слова тот. — В крайнем случае можем вас отработать попросить, ха-ха-ха.

— Я тебе сейчас нос сломаю, — резко отреагировал на шутку Есенин.

— Поздно, он уже, — отмахнулся Константин. — Да ладно тебе, это же шутка была, вон даже Криска оценила, да?

— Ой, да отвали ты, — огрызнулась в ответ та. — На дорогу лучше смотри, Петросян недобитый.

Атмосфера в нашей компании, наконец стала приобретать привычные оттенки. Правда, роль хама теперь на себя взял Батл, Шиза после случившегося в ангаре слегка поумерила пыл.

На меня она теперь смотрела с нескрываемым страхом. Не вот прям животным ужасом, но я часто замечал, как она прячет глаза, когда встречается с моими. Да и держится как-то отдалённо, что ли? Если ещё совсем недавно тянулась ко мне, то сейчас старалась всячески избегать, насколько это возможно, конечно. Хотя не исключаю, что всё это мне только кажется.

Есенин вообще от неё не отходит и его опека, даже в данном случае, излишне навязчива. Кристина же наоборот, полностью осталась без внимания, но по ней не понять, всегда такое ощущение, будто ей по фигу. Вот интересно, а в постели она себя так же ведёт?

Может быть, я себя накручиваю, но с ней наши взгляды стали встречаться чаще необходимого. Даже несмотря на то, что она находится на заднем сиденье, а нет-нет, да и ловлю её внимание на себе в панорамном, слегка изогнутом зеркале заднего вида. Но, похоже, что этого больше никто не замечает.

Баталин полностью отошёл от событий и сделал это одним из первых. Наверное, я ошибся по поводу его характера, не такой уж он и тепличный. В конце концов, в баре на крючок он надавил без каких-либо колебаний. А рожа у него вообще, похоже, резиновая, лишь небольшая припухлость на носу и разбитая губа говорили о недавнем избиении. Если не присматриваться, так и вообще не поймёшь.

— Фура впереди идёт, — зачем-то указал он на очевидное.

— А я не знаю, что ты за ней плетёшься, — прокомментировал Есенин. — Раз двести уже обогнать мог.

— Да я не о том, — ухмыльнулся тот и подмигнул мне. — Может это, ну?

— Я тебя не понимаю, — развёл я руками. — Чего ну?

— Да я к тому, что там соляры на пару наших баков может хватить, — объяснил свои намёки тот.

— Ты что, сдурел совсем? — мгновенно завелась Вика. — Там нормальный человек едет, может его жена, дети дома ждут? Глеб, скажи ему, мы же не звери, в конце концов!

— А ты животных не оскорбляй, — ухмыльнулся в зеркало Костя. — Лично мне тысячу кэмэ, ногами топать не сильно хочется. Да и, вообще, я же не предлагаю ему горло перерезать, у нас денег целый мешок, наверняка договориться получится.

— Давайте проголосуем, — и не думала сдаваться Вика.

— У нас не демократия, — обрезал её я и кивнул Баталину. — Давай, попробуем его остановить и пообщаться.

— Да, босс, — оскалился тот и, как мне показалось, хищно.

Он сразу посигналил ему дальним светом, но в ответ дальнобойщик включил левый поворотник, мол: обгоняй, нечего там подмигивать. Но Константин не сдавался и повторил манипуляцию со светом. На это, так же последовал ответ, вот только немного другой. У фуры опустилось стекло с водительской стороны, из которого появилась рука, показавшая нам средний палец.

— Вот сучара, — высказался Батл и вдавил педаль.

«Крузак» моментально ускорился, обошёл фуру и как только перестроился в правую линию, резко затормозил. Правда, этого манёвра водитель фуры тоже не оценил — врубил дальний, ослепляя нас через зеркала и, кажется, даже ускорился. Нам тоже пришлось вдавить акселератор, всё же весовые категории совершенно разные. А рисковать единственным транспортом как-то не хочется.

— Не, по хер ему наши манёвры, — покачал головой Костя. — Сука, теперь ещё и дальним своим бесит. Может, попробуешь его магией своей припугнуть? Ну колесо там взорвать какое или ещё чего?

— Нет, не выйдет, — отозвался я. — На ближайшие сутки можешь забыть о магии.

— Руль тогда подержи, — попросил он и вдруг вытянул из-под сиденья пистолет. — Ща он как миленький встанет.

— Батл, нет! — тут же вцепилась ему в руку Вика. — Хватит, не трогай его! Глеб, скажи ему!

— Оставь, — согласился я с девушкой и придержал его руку с пистолетом. — Думаю, не стоит перегибать. У нас ещё больше половины бака, не убивать же человека из-за двадцати литров соляры.

— Ну, допустим, там литров тридцать зайдёт, — парировал тот, но оружие всё же убрал обратно под сиденье. — Да и не собирался я никого убивать, так шугнули бы слегка.

— Можно попытаться днём кого-нибудь остановить, — в отличие от Шизы, совершенно спокойным голосом предложила Кристина. — Ночью и в лучшие времена фуры не сильно любили останавливаться.

— Как вариант, — согласился с ней я.

— Как хотите, — пожал плечами Баталин и тут же ускорился.

Пара минут, и дальний свет перестал раздражать, а вскоре и вовсе затерялся где-то позади.

— Как думаете, много людей в Нижнем погибло? — задала вдруг странный вопрос Вика.

— Я даже не уверен, что только Нижний сегодня пострадал, — отозвался я. — А связь, кстати, так и не появилась.

— Нам она вроде как и ни к чему, — прокомментировал Баталин. — Мне звонить некому, вам, я так подозреваю, тоже.

— Да хоть новости узнать, — подал голос Есенин. — Мне вот интересно, поняли люди, что их ожидает, или так и продолжают разные отмазки придумывать?

— Так делов-то, — усмехнулся Костя и пощёлкал по экрану на средней панели, переключая музыку на радио.

Несколько каналов, и ушей коснулся голос диктора:

'…повода для паники. Сохраняйте спокойствие и по возможности оставайтесь дома. Ситуация под контролем.

Да уж, что ещё от них можно ожидать? У нас, как вы знаете, всегда всё под контролем. Скажите это жителям Новгорода и Уфы, которые сегодня сровняло с землёй. Нет, я вам говорю, уважаемые радиослушатели, хватайте детей, запасайтесь едой и водой и бегом в подвал.

Эти уроды всё знали и скрывали от нас, катастрофа неизбежна, нашему миру конец. Скажите нам правду, уважаемые политики, хватит вешать лапшу…'

— Затрахал, — Баталин вновь вернул музыку. — Похоже, всё, спокойной жизни точно пришёл конец.

— Всего день, — пробормотал Есенин.

— Что? — переспросил его я.

— Я говорю, нам не хватило всего одних суток, — полностью озвучил он свои мысли. — По идее, мы бы сейчас подъезжали к Уралу, выехав хотя бы на день пораньше.

— То не от нас зависело, — отреагировала Кристина. — Теперь уже ничего не изменишь.

— Мне страшно, — тихо произнесла Вика. — Вначале всё было похоже на игру, на какое-то приключение, а сейчас вдруг поняла, что это по-настоящему. Ведь мы можем умереть в любую секунду.

— Лично я подыхать не собираюсь, — всё тем же, насмешливым тоном сказал Баталин. — Но если придётся переходить на пеший марш, скорее всего, в бункер уже не успеем. Потому ещё раз предлагаю всем хорошенько подумать: или мы паиньки, которых грохнут первые встречные, или правила диктуем мы.

— Лично я за второй вариант, — отозвалась Кристина. — Подозреваю, что нас никто не пожалеет. И ты должна была это понять ещё там, в этом чёртовом ангаре.

— Тебе хорошо говорить, это не тебя там собирались трахнуть всем хором! — тут же завелась Шиза.

— А тебя никто не заставлял выбегать и орать на всю округу, — огрызнулась в ответ та. — Ты едва нас не спалила, истеричка. Из-за тебя мы все там чуть не подохли.

— Да пошла ты, шалава! — перешла на оскорбления Вика, когда не нашла других аргументов.

Пощёчина в салоне автомобиля прозвучала особенно громко. Баталин с довольной миной уставился в зеркало и даже заёрзал, ожидая продолжения.

— А ну, цыц! — рявкнул я и обернулся к заднему дивану. — Ещё раз увижу что-то подобное или услышу, — я строго посмотрел на Вику, — высажу на хер из машины и ебитесь сами. Все меня поняли?

— Да она первая…

— Мне насрать! Хватит! Запомните раз и навсегда, мы теперь отвечаем друг за друга. Если кто против — может уёбывать прямо сейчас! Повторяю в последний раз: у нас не демократия, главный здесь я! Поймите уже наконец своими тупыми мозгами: кроме нас самих больше помощи ждать неоткуда. Всё, прежнего мира больше нет, и нам теперь придётся каждый день доказывать