— О том, что я чувствую.

— Ну, и что ты чувствуешь сегодня? Счастлив ли ты? Или тебя кто-то расстроил? В любом случае тебе намного лучше, чем мне.

— Я серьезно, Виолетта.

Каспар удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Я сделала глубокий вдох.

— Фабиан, я не испытываю к тебе тех же чувств, которые ты испытываешь ко мне, я не могу, тем более когда Лила чувствует то, что она чувствует, и мне очень жаль, что так происходит, потому что ты отличный парень, особенно для вампира. Ты не должен тратить время на меня; найди себе интересную красотку вампиршу, с которой у тебя будет больше общего. Такую как Лила. Это не мой мир и ничего из этого не выйдет. — Я постаралась говорить как

можно дипломатичнее, делая акцент на чувствах Лилы, но внутри

меня бушевал ураган: почему нужно выяснять все это прямо сейчас? Разве это не может подождать несколько дней?

— Из тебя получится отличная красавица вампирша, Ви. Лучше, чем Лила. Может быть, не так скоро. Но это все равно произойдет, ты не сможешь жить так, как сейчас, всю свою жизнь. Разве тыне понимаешь? Это дело времени. Мы ждем, когда ты обернешься в вампира. И я жду, когда ты обернешься в вампира, нравится тебе это или нет!

У меня было ощущение, что мне дали пощечину. Каспар стиснут зубы, проводя рукой по лицу, Фабиан тяжело дышал.

— Меня зовут Виолетта, а не Ви. — Оставив чай, я вылетела из комнаты. Я не должна мириться с этим. Он бросился за мной и, как только я оказалась в гостиной, схватил за руку, разворачивая меня на сто восемьдесят градусов.

— Если ты не хочешь быть со мной, то, по крайней мере, скажи одну вещь, — потребовал Фабиан таким тоном, который я никогда не слышала от него раньше. Ненависть. — Ты бы не отказала Каспару, не так ли?

Мои брови нахмурились.

— Я уже отказала!

— Не верю, — пробормотал Фабиан. — Я буду ждать тебя. Правда. Мне не хотелось больше его слушать. Помчавшись вверх по лестнице, я постояла под дверью своей комнаты, прислушиваясь, прежде чем войти, и понимая, что это глупо. Окна комнаты были за крыты; он не мог проникнуть сюда.

Я переодела носки, нырнула в кровать и уткнулась лицом в по душку. Я наслаждалась темнотой с закрытыми глазами, понимая, что это только вопрос времени, когда польются слезы.

Фабиан мог бы подождать. Он не должен был поднимать этот вопрос сейчас. Неужели он считает, что мне не о чем больше ду мать? Неужели того, что сделал Илта, мало?

Вспомнив о вампире, я почувствовала себя грязной. Не покидало ошущение, что он пометил все части моего тела своими руками

и клыками, сломив меня.

__ Тебя нельзя сломить, — сказал мой внутренний голос. — Ты сильнее всего этого.

— Подвинься, детка, ты развалилась на всю кровать.

Я чуть не подскочила, когда услышала голос, но снова расслабилась, поняв, что это Каспар. Я не подвинулась. Спустя некоторое время заскрипели пружины на другом краю кровати, когда он сел.

— Фабиан взбесился, потому что не привык, что ему отказывают смертные девушки.

— Теперь я дампир или ты забыл об этом? — ответила я из-под одеяла.

— Томаты, помидоры.

Я перевернулась на спину и уселась, облокотившись на подушки. Я не обернусь в вампира. Они могут ждать сколько угодно. Но я не в силах была смотреть на Каспара, когда думала об этом. Может, я боялась, что мое лицо выдаст мою решимость. А может, боялась оказаться в немилости, ведь именно сейчас мне было необходимо его хорошее отношение.

— А много существует дампиров?

— Около тысячи. Одна сотая от общего количества вампиров. Большинство из них бродяги и истребители.

— В чем между ними разница?

— Социальное положение. Истребители опытнее бродяг, но все они, если честно, отъявленные негодяи. Для меня нет особой разницы. — Неудивительно, что его глаза снова почернели.

Я опустила голову на колени, погрузившись в свои мысли и пытаясь прогнать всплывающие образы Трафальгарской площади. Для него действительно нет разницы.

Bиолетта

Каспар до конца дня так и не появился, и я решила, что он, скорее всего, уехал на охоту. Фабиан ко мне не приближался, и остальные тоже оставили в покое. Но именно этого я хотела меньше все го: потерять единственного вампира, которого считала почти своим другом.

Когда дневной свет озарил мою комнату, она наконец перестала казаться такой устрашающей. В какой-то момент мне даже начина ло нравиться, что я одна, но уже в следующую минуту я садилась на подоконник, наблюдая за опушкой леса и ожидая, что из чащи вот-вот появится темная фигура.

Почему это случилось именно со мной? Меня ждет учеба в университете, а я торчу здесь с существами, которых не должно быть в природе.

Илта сказал, что я должна умереть и что он спасал меня.

В довершение ко всему слова Фабиана никак не выходили из моей переполненной безумными мыслями головы.

«Неужели ты думаешь, что сможешь просто уйти? А ты сама хочешь уйти?»

Я должна была знать ответы на эти вопросы, но не знала, и именно это не давало мне покоя. Я заставила себя закрыть глаза, чтобы заснуть. Действительно не знала.

Я точно знала, что сплю, и все же что-то происходило наяву.

Холодный ветерок прошелся по моей коже; за стеклом свистел ветер. Пол тихонько заскрипел под тяжестью чьих-то шагов. За шуршали занавески, словно от дуновения ветра, ворвавшегося через открытую дверь. Тикали часы, и я слышала, как пыль оседает на мебель. На какой-то миг все вокруг потемнело, будто кто-то за двинул шторы вокруг моего спящего тела.

На кровать кто-то присел, но я все равно не открыла глаз. Холод-ука коснулась моей кожи, но я не двигалась и даже не могла закричать.

Этот кто-то навис прямо надо мной, обдавая ледяным дыханием и я чувствовала, как он смотрел на меня обжигающим взглядом. Я ощущала каждый сантиметр его безупречного тела, чувствовала страсть и желание, потребность, нет, жажду, овладевшую им.

Первое, что я увидела, открыв глаза, — огромное окно, обычно надежно закрытое, теперь распахнуто и холодный ветер шевелит занавески. Только тогда мне пришло в голову, что что-то не так.

Я хотела закричать, но он зарычал, поспешно закрывая рукой мой рот. Я попыталась укусить его за пальцы, но по какой-то непонятной причине мне захотелось его послушаться.

— Веди себя хорошо, — он прижался ближе, в его кроваво-красных глазах был похотливый блеск.

Я замерла в ужасе.

— Давай, детка, только несколько капель! Я так голоден; тебе понравится.

Я нахмурилась и начала вырываться, когда он прижал своими бедрами мой живот.