— Он появился, — сказала она уже деловитым голосом, — где‑то месяца два тому. Крестьяне не сразу подняли тревогу, а он успел уничтожить одну деревню полностью, а еще две разорил, пока из Савуази прибыла комиссия.

— Ей не повезло, — вставил Каспар, — они почти сразу наткнулись на этого зверя. Люди оказались храбрыми, никто даже не пытался бежать, как мы установили по остаткам одежды. Зато потом из Савуази послали уже нас.

— И как? — спросил я.

— Гонялись больше месяца, — ответила Боудеррия. — Трижды настигали и трижды ранили, наконец разобрались в его привычках и устроили засаду. Результат вы знаете, все прошло успешно.

— Четверо погибших? — спросил я. — И двенадцать раненых?

— Вы бы его видели, — отрезала Боудеррия. — Если в лоб, он и армию разбросал бы!

— Не сердись, — сказал я миролюбиво, — я все понимаю. Это первый такой?

— Такой первый, — согласилась она. — Но и раньше бывали… Мы уже трех уничтожили. Появляются по одному…

— Через равные промежутки времени, — уточнил Каспар.

— Откуда?

Боудеррия сообщила мрачно:

— Судя по словам крестьян, все приходят всегда со стороны вон тех гор. Раньше там были цветущие деревни, но теперь на пол сотни миль пусто. Одни развалины.

— Всегда? — переспросил я.

— Ну… так говорят.

Я подумал, спросил:

— А что там у них, гнездо?.. Лежбище?.. Нора?

Она пожала плечами.

— Да кто знает.

Я покачал головой, посмотрел на нее в упор.

— Эх… ты же командир элитного отряда по борьбе с нечистью! И монстрами! Ты ничего упускать не должна!

Она вздохнула, в глазах промелькнуло смущение.

— Прости, я поняла, что ты хочешь сказать. Ты прав, я не гожусь в вожаки отряда. Я привыкла приказы исполнять, а не отдавать.

Я оглянулся на пасущегося Зайчика.

— Да ладно тебе. Сто лет здесь маются, и никто не додумался пойти туда и посмотреть, что там такое. Если нора, то завалить камнями. Если гнезда с яйцами на земле — побить все яйца, нечего дряни плодиться на уже нашей святой турнедской земле!.. Заканчивайте обед, я съезжу туда с вами.

Каспар пробормотал:

— Вряд ли яйца…

— Почему? — спросил я с подозрением.

— В позапрошлый раз, — сказал он медленно, — на жителей села напали какие‑то дикие люди… Те, кто спасся, называли их полумедведями. Очень хитрые твари, не говоря уже, что жутко сильные… К счастью, как говорят, разорили всего две деревни и пошли дальше… а куда делись, никто не знает… Я слышал, дома рушили с одного удара!

Эдгар хмыкнул и сказал важно, по — взрослому:

— Наверное, знают те, где эти твари прошли дальше, но кто их спрашивал?..

Ульрих сказал со смешком:

— А те крылатые змеи, что вылетели, как говорят, в прошлом году?.. У них как раз может быть гнездо с яйцами.

— А чего ты решил, — спросил Каспар, — что гнездо на поверхности? Оно вполне может быть в глубокой и даже очень глубокой норе. Что, новость?

Переговариваясь, они уже поднимались, забросали остатки костра землей, оседлали коней.

Мы с Боудеррией двигаемся во главе отряда. Мне показалось, что воинственная валькирия начала избегать меня. В первые мгновения был порыв души, а сейчас уже началось то, что обычно у интеллигенции и женщин: а что он подумает, а что другие подумают, а не подумают ли не так, но лучше пусть подумают не так, потому что лучше пусть не догадываются, женскую репутацию не жаль, а вот командира отряда…

Я покачивался в седле, одним ухом слушал разговоры за спиной, но мозг уже раскочегарился на полную мощь, монстры — это мелочь, с ними и другие справятся, это я так по дороге, а вообще‑то главная моя задача здесь — точкой опоры сделать Турнедо. Гиллеберд все‑таки создал мощное государство, экономика на высоте, власть достаточно централизирована, чтобы я сумел без особых препятствий сделать ее еще централизированнее и подгрести под себя почти полностью.

Все остальные: Варт Генц, Скарлянцы, Ламбертиния и Мезина — будут управляться из этого центра, как бы местные лорды ни пытались отстоять свою независимость.

Я вообще‑то целиком за независимость и невмешательство, но только если независимость ради какой‑то благородной цели. Однако если независимость ради самой независимости, то это не весьма достойно, а если независимость от более высокой культуры, уровня жизни, грамотности и богатства, то такую независимость не только можно, но и нужно упразднить без всякой жалости к патриотам и бледным мальчикам с горящими взорами.

И, кроме того, разве церковь не действует так, словно никаких границ, разделяющих людей, вообще нет на свете? Она понимает, что рано или поздно все люди сольются в одном счастливом мире, когда совместно построят Царство Небесное на земле…

Ну, типа, вот я его и строю. Как паладин Господа, который вообще не различает границ, проведенных людьми. Нет, я‑то различаю, но Господь не различает, вот и я хоть и различаю, но должен действовать без всякого почтения к этому архаизму.

Правда, на границе Варт Генца и Скарляндии придется держать надежные войска и в то же время запустить побольше разведчиков и простых лазутчиков в соседние королевства.

Вообще за всеми соседями нужно присматривать круглосуточно, а то и «мама» сказать не успеешь, как вторгнутся, с этими авторитарными режимами никогда не знаешь, чего от них ждать.

То ли дело демократические режимы, там все так трусят, что даже защищать свои земли стараются только первые пару дней, а потом поспешно сдаются.

Я прикрикивал на Бобика, чтобы не убежал вперед слишком далеко, вдруг да новый монстр выскочит, а далеко впереди в степи появился яркий блеск, словно горит ярко начищенная золотая монета или рыцарский шлем короля. Я не успел присмотреться, он исчез, но через некоторое время возник снова, уже устойчивый и быстро разрастающийся в сияние.

— Голова Быка, — сказал Каспар, плюнул и перекрестился.

В степи в самом деле лежит бычья голова, целиком отлитая из золота, как мне показалось, везде пусто, сравнить не с чем, я не сразу понял, что голова громадная, и только когда приблизились, понял, что она почти с сельскую хатку.

Вообще‑то не только голова, но и холка с частью спины, а туловище под землей, высохшей и твердой, как камень, на поверхности только голова.

Каспар перехватил мой взгляд, махнул рукой.

— И не думайте, ваше высочество.

— О чем?

— Отколоть кусочек.

— Не выйдет?

— Никому еще не удалось.