она. Я машу рукой в знак благодарности, прежде чем открыть и закрываю за собой входную дверь.

Мне не нужна удача, только помощь четырех мужчин, которые, вероятно, будут настолько занозой в моей заднице, что мне понадобится крем от геморроя в следующий раз.

Глава 14

Бриллиант

Какая хорошая девочка, маленькая мышка. Открой этот милый ротик и попробуй меня…

Ты была непослушной, мышка. Тебе нравится, когда я наказываю тебя, не так ли?

Я могу есть тебя днями, и этого никогда не будет достаточно…

Блядь, детка, я так охуенно зависим…

Я резко проснулся, и на одну прекрасную секунду мне показалось, с Зейдом. Образы несовпадающих глаз и злобной ухмылки засоряют мою голову, но внезапное движение пронзает острыми иглами боли по всему черепу. Воспоминания рассеиваются, глубокий тенор Зейда исчезает, а тупая пульсация которая распространяется между ног, словно проклятие, наложенное злой ведьмой, которое не дает мне забыть.

Яркий солнечный свет пробивается сквозь пыльные занавески, и он кажется почти издевательским. Я щурю глаза, мигрень усиливается, когда я смотрю на грязное окно. На улице холодно, но не похоже, что сегодня нас ждет обычный дождливый прогноз на сегодня. Призрак в небе действительно дьявол. Иначе зачем ей делать такой ужасный день таким ярким и солнечным? Сегодня Куллинг, и уже сейчас дом наполняется болтовней. Хуже того, мое тело не чувствует себя настолько разбитым, как я и думала. Моя душа? Полностью разбита. Но, по крайней мере, я могу думать о том, что я не знаю, что это такое.

Воспоминания рассеиваются, глубокий тенор Зейда исчезает, а тупая пульсация которая распространяется между ног, словно проклятие, наложенное злой ведьмой., которое не дает мне забыть.

Яркий солнечный свет пробивается сквозь пыльные занавески, и он кажется почти издевательским. Я щурю глаза, мигрень усиливается, когда я смотрю на грязное окно. грязное окно.

На улице холодно, но не похоже, что сегодня нас ждет обычный дождливый прогноз на сегодня.

Призрак в небе действительно дьявол. Иначе зачем ей делать такой ужасный день таким ярким и солнечным?

Сегодня Куллинг, и уже сейчас дом наполняется болтовней.

Хуже того, мое тело не чувствует себя настолько разбитым, как я как я думала. Моя душа? Полностью разбита. Но, по крайней мере, я могу пукать не чувствуя, что сейчас потеряю сознание, верно?

Неправильно. Если бы я едва мог двигаться, это могло бы послужить мне оправданием, чтобы не участвовать в Выбраковке.

Несмотря на избиение моего тела, полученное три дня назад в наказание за провал практического теста, мои раны заживают, так что лгать ей о моем физическом состоянии, когда другим девушкам все равно придется принять участие… Это заставляет я чувствую себя трусихой.

Так что спасибо тебе, Боже, за маленькие благословения в жизни и за то, что позволил мне увидеть еще один день и нормально перевести газ. А-бля-мужики, сука. Фиби, Бетани и Глория были изнасилованы вместе со мной. Джиллиан опустила голову, проходя мимо нас, но Сидни откровенно смеялась нам в лица, и все, что я хотела сделать, это схватить ее за волосы и потащить вниз на эту грязную землю рядом с нами. Это была ее вина, что я оказалась на этом полу, вокруг меня толпились голые мужчины, и я уже была ранена после ее трюка с Франческой.

Все, о чем я мог думать, пока нас передавали от мужчины к мужчине, было то. как сильно я ее ненавиделв. Ненавидела ее превосходство и ненавиделв за то, что она саботировала меня.

Это было единственное, что помогало мне пережить прикосновения грязных пальцев и жестокие вторжения мужчин, которые не были моей тенью.

После этого Рио донес меня до кровати, мои ноги физически не могли поддерживать меня от насилия, которому подвергалось мое тело. Он не мог смотреть на меня. Не когда он ничего не делал, пока мужчины обворовывали меня, а потом он поднял эту сломанную девушку и отнес ее в постель — только потому, что Франческа потребовала этого от него.

Но он говорил со мной. Он рассказал мне о чупакабре, мифическом существе, которое, по слухам, терроризирует Пуэрто-Рико. Он рассказал мне, что когда он был маленьким, он играл со своей младшей сестрой, когда, как он клянется, увидел его. Гротескное серое существо с крыльями, оно пролетело мимо, не успел он и глазом моргнуть.

Я не знаю, зачем он рассказал мне эту историю. Может быть, чтобы отвлечь меня, но я полагаю, это сработало. Он дал мне монстра, который не казался реальным, вместо того, чтобы вместо того, чтобы сосредоточиться на монстрах, которые есть.

«Вставай». Резкая пощечина, последовавшая за резкими словами, испугала меня, и я вскрикнула от неожиданности и боли. Я даже не слышала, как она вошла, несмотря на ее громкие каблуки. Наверное, она уже купила новые.

Я поднимаю глаза и вижу, что Франческа смотрит на меня, нахмурив свои ярко-розовые губы.

Она выглядит разочарованной во мне, и я ненавижу, насколько маленькой я себя чувствую из-за этого.

Я открываю рот, но из него не выходит ни звука. Что я должна делать?

Извиниться?

После того, как она напала на меня со сломанным каблуком, и я подвергся групповому избиению со стороны друзей Рокко, она не могла смотреть на меня целый день. Вчера я наконец-то прорвалася и смог убедить ее, что это Сидни уничтожила ее вещи.

Она не извинилась. Даже не выглядела раскаивающейся. Но она заперла Сидни в старом погребе на участке на целый день, и мне почти стыдно признаться, как это успокаивало мою душу, когда я слышал ее крики о том чтобы ее выпустили. Я уже меняюсь, и прежняя Адди неузнаваема.

До сих пор я никогда не хотела причинить кому-то боль. Никогда не испытывала желания схватить нож и разорвать чье-то горло от уха до уха.

Я вибрирую от этого, но Сидни не единственная, кому досталось.

Я зла на всех людей в этом доме, кроме других невинных девочек.

* * *

Особенно с Франческой, и с каждым мужчиной, который украл частичку моей души той ночью. Кусочек, который, как мне кажется, Зейд никогда не сможет вернуть для

Там, где раньше находилась моя невинность, всегда будет не хватать места.

«Приготовься в комнате красоты. Наши гости скоро придут». Ее глаза ехидно скользят по моему телу. «Выгляди презентабельно», — добавляет она, и эти слова впиваются в мою кожу, как игла, прежде чем повернуться и выйти, ее.

Щелкающие каблуки гулко отдаются по паркетному полу.

Скрежеща зубами,