я думаю, еще недели на две продлят, по крайней мере, я этим займусь. Ты прав, отец, надо на какое-то время отсюда уехать.

Они еще довольно долго обсуждали сложившуюся ситуацию, но так и не пришли ни к каким выводам. Первым ушел Кузовлев, ему было нужно в министерство, потом убежал Георгий, у которого сегодня была назначена сделка, и он не знал, сколько времени та займет. Федор ушел последним, уходя, он проверил, не забыл ли отец задвинуть щеколду. Выходя из подъезда, Федор внимательно оглядел двор, одна из машин вызвала его подозрение, но потом он увидел, что в ней никого нет. Запомнив на всякий случай номер машины, он отправился на работу.

Георгий вспомнил о письме жены только поздно вечером. Он забрал дочерей из детского садика, покормил их и, почитав им сказку и пожелав спокойной ночи, вышел из детской. Вот тут он и вспомнил о письме, которое передала ему дочь. Будучи уверенным, что там указания по поводу кормления детей и ухода за ними, он сперва поужинал, улегся, не раздеваясь, на постель и достал наконец письмо из кармана. Читая письмо, он все больше мрачнел, потом уселся на кровати и принялся звонить. Телефон жены был выключен, еще надеясь, что телефон просто разрядился и Люба завтра возьмет трубку, он решил немного поспать, как ни странно, но уснул Георгий сразу, едва донеся голову до подушки, потом среди ночи резко проснулся и потянулся к письму, чтобы еще раз его перечитать. Люба писала, что на самом деле ее мать чувствует себя вполне хорошо, а она уезжает потому, что не может жить со столь холодным человеком. Я, писала Люба, несколько лет надеялась – ты однажды все же оценишь то, что я делала для тебя, но, видно, не судьба. Я даже родила тебе двоих детей, девочек ты, кажется, любишь, вот и будь им отцом, а матери у них больше нет. Я встретила человека, которому нужна я, но я одна, без детей. Короче, я ухожу к нему, меня не ищи, мать тоже не знает, где я, и ее прошу не беспокоить. Ей я сказала, что мы развелись, и это скоро будет правдой, а дети пожелали остаться с тобой.

Когда Георгий дошел до этих слов, он ощутил злость на жизнь и ее несправедливость.

– Все повторяется, – подумал он, – мои дочери, как и я когда-то, стали мешать, и от них просто избавились. Меня не любили, а их не только не любили, их бросили на отца, в котором мать не была уверена. Как женщина могла так поступить? – И тут же сам себе ответил: – Мнение о том, что женщины любят своих детей всегда, сильно преувеличенно.

Потом он сел и стал раздумывать, как объяснить девочкам, что теперь они будут жить только с папой. Георгий тихо выругался и направился на кухню варить себе кофе. Он не очень представлял, как они станут жить без Любы. Придется на следующий год, когда Леночка пойдет в школу, что-то решать с няней, он не сможет забирать ее из школы и тем более помогать ей делать уроки. А через три года подрастет и Настя.

– Ладно, пока об этом рано думать, будем решать проблемы по мере их поступления. – Между глотками кофе он пришел к выводу: – Что не делается, все к лучшему, Федор с женой могут жить у меня сколько захотят, сегодня позвоню ему и напомню. Заодно поспрашиваю Сашу, когда ее выпишут, нет ли у нее в прошлом неудачливого поклонника. Может, она бросила кого-то ради Феди, и теперь он мстит. Хотя нет, уж больно месть жестокая, так могут мстить только кавказцы, да и те уже давно от кровной мести отказались. А представить Сашу рядом, с жителем какого либо аула, у него не хватает воображения.

Егор

У Егора было поганое настроение, Юлька еще не пришла с ночного дежурства, Машенька спала и не собиралась вставать, а Егора мучили дурные предчувствия. Он уже дважды позвонил Юле и напомнил ей об осторожности, в ответ женщина смеялась и говорила, что он как старая бабка, верит во всякую ерунду. Накануне Юля прошла аттестацию на должность врача и в свое следующее дежурство должна была выйти уже с новой бригадой. На ее место брали молодого парня, окончившего колледж, и вроде все складывалось удачно. Но Егор все равно волновался, хотя причины своего волнения объяснить не мог. Он с нетерпением ждал, когда, наконец, приедет жена. Юля появилась дома, слегка опоздав, потому, что заходила в ближайший магазин за продуктами. Она принялась тормошить Машу, девочка никак не хотела просыпаться, тогда мать пошла на крайние меры, как она это называла. Пообещала дочери, если та немедленно встанет, они сегодня поедут в Аквапарк.

– Только часа через четыре, – добавила она – спать очень хочется. – И, обращаясь к Егору, сказала: – Всю ночь было много вызовов, не успевали вернуться, как тут же приходилось ехать по другому адресу, устала. Давай устроим сегодня вселенский день «лени».

– Хорошо, в выходной я всегда готов ко дню «вселенской лени», ты пока поспи, а потом поедем. Завтра ты дежуришь?

– Нет, и это просто чудо какое-то, два дня подряд, да еще в выходные, я буду дома!

– Здорово. Я пока Машу покормлю и устроюсь в дальней комнате, поработаю немного. А Маше могу мультики включить.

– Давай, – зевая сказала Юля и не раздеваясь, плюхнулась на кровать. Через минуту она уже провалилась в сон.

Егор проверил все замки, предупредил Машу, чтобы она никому не открывала, и отправился работать. Сегодня он решил делать обрамление для зеркала, точнее, прийти к какому-то решению, поскольку никак не мог придумать хороший вариант. Однажды он в одном журнале у Ямпольских увидел такое зеркало, правда там, обрамление было их хрусталя или какого-то толстого стекла. Да и само зеркало было небольшим, примерно сантиметров семьдесят в диаметре, а Егор хотел сделать зеркало большого диаметра, и лучи, которые должны от него расходиться, как от солнца, ближе к полу, по задумке автора, должны были поменять свое направление. Он долго искал подходящую древесину и вынужден был признать, что нет достаточно широких досок, чтобы сделать даже четверть обрамления. Сейчас он придумывал новую форму зеркала, не круглую, а вытянутую в эллипс. К сожалению, пока он не готов был принять ни один из своих рисунков.

– Позвоню, пожалуй, Олегу Петровичу, может, он что подскажет, – решил Егор, и тут раздался звонок мобильного телефона. В первый момент ему показалось, что