масс-медиа и как именно представить ваши впечатления. Мы вознаградим вас за неприятные переживания и ущерб, вас и семью Руфь Энн.

– Мэтта и Тринити тоже, – заметила Эми.

– Ну, это другое, – заметил Пэт. – Я знаю, вы, ребята, говорите, что и они были там, но я уверен: от стресса и неразберихи возможно поверить во многое, все путается, трудно понять, что же именно происходит. Знаете, их вход не зарегистрирован.

– Они были там, – сказала Эми.

– Я понимаю, вы в это верите. Но ситуация запутанная и без того, чтобы добавлять в неразбериху еще и пару пропавших. Давайте не усугублять, добавляя то, что делает ее на вид еще хуже.

– Они были там, – повторила Эми. – Я их видела. Я протащила Тринити через полмагазина. Я говорила с Мэттом. Я не сошла с ума.

– Никто не говорит, что вы сошли с ума, – согласился Пэт. – Но посудите сами: они не зарегистрировались, работы не делали, Бэзил не платил им. То есть разве вы в ответе за них? Эми, вот для вас.

Он протянул вторую визитку с тем же самым адресом на обороте.

– То есть нам следует молчать и тогда мы сохраним нашу работу? – очень вежливо и очень холодно осведомилась Эми.

– Не только сохраните – улучшите, – пообещал Пэт. – Беспроигрышная ситуация.

– Вы серьезно? Трое ваших работников мертвы, и вы пытаетесь подкупить нас?

Эми оттолкнула руку с визиткой.

– Пэт, оставьте себе вашу лучшую работу. Мы лучше будем собирать бутылки на обочине, чем хотя бы еще день останемся работать на «Орск». Так, Бэзил?

– Я понимаю: вы очень расстроены, – начал Пэт.

– Расстроена? – крикнула Эми.

Репортер команды новостей услышала вскрик, позвала оператора, и они попытались обойти стоящих цепью полицейских, подобраться ближе. Орские консультанты встревожились.

– Люди погибли, я еле выжила, и первое, что вы захотели сделать, это избавиться от ответственности. Вы хоть понимаете, насколько это уродливо?

– Эми, прекрати, – попросил Бэзил. – Он прав. Что сделано, то сделано. Их не должно было быть в магазине.

Эми будто отвесили оплеуху.

– И ты тоже за это? – не веря ушам, спросила она.

– Я бы тоже хотел разгневаться. Но это больше не наша ответственность. Оставь разбираться профессионалам. Они все сделают правильно. А мне нужно заботиться о сестренке. Порадуйся, что нам готовы хоть как-то все возместить.

В груди Эми будто развернула крылья чудовищная огромная птица. Злость заполнила всю ее, залила мир. Надо же! Все, что они делали внутри магазина, все пережитые кошмары – их будто и не было. Эми никогда в жизни не ощущала себя настолько одинокой.

– Поверьте, мне искренне жаль, – проинформировал Пэт. – Частным образом мы выразим соболезнования семьям. Мы переговорим с архитекторами и строителями, и мы заставим их ответить за трагедию. Мы постараемся никого не дать в обиду. Вы с Бэзилом не должны винить себя за такой поворот событий.

Вы не были в ответе за Мэтта, Тринити и Руфь Энн.

Эми замахнулась, прицелившись в голову. Она никогда раньше не била людей, потому вышло что-то среднее между оплеухой и прямым в челюсть, удар скорее удивил Пэта, а не навредил ему.

– Ублюдок! – крикнула Эми. – В том-то и дело, что была!

Эпилог

Конечно, «Орск» нашел устраивающую всех версию: глобальный прорыв системы водоснабжения вкупе с полным отказом системы пожаротушения. Когда в магазин, наконец, явились страховые инспекторы, то обнаружили фальшивые двери закрытыми, шкафы разбитыми, а кающихся и трупы – отсутствующими. И никакого доказательства чего бы то ни было, за исключением глобального потопа. Все содержимое магазина списали в потери.

Мэтта, Тринити и Руфь Энн так и не нашли. «Орск» заплатил за похоронные церемонии, выдал семьям отступные. В случае Мэтта с Тринити все сделали кулуарно, не признав в открытую их присутствия в магазине. Было разбирательство между разными офисами компании, архитектурной фирмой и строителями, но никто не подал в суд и не выступил перед прессой. Тело Карла не нашли, его имя не появилось ни в одной статье о катастрофе. Эми так и не поняла, почему. То ли потому, что он был бездомным, то ли потому, что никогда не существовал. Похоже, она единственная на целом свете помнила о нем.

Было три поминальные службы: для Мэтта, Тринити и Руфь Энн. На поминание Тринити пускали только членов ее церкви. На службе Мэтта было полно его однокашников из подготовительного отделения, произнесли несколько серьезных и значительных речей, и не очень хорошо спели – слишком много вибрато. Бэзил тоже пришел, но Эми не захотела подходить к нему. На службу по Руфь Энн явилось сто тридцать четыре человека, все – работники «Орска» или клиенты. Все превозносили покойницу, плакали, говорили о мелких любезностях с ее стороны. Спереди на столе восседал Снупи, окруженный цветами и фотографиями в рамочке. Многие явились в униформах «Орска». Эми простояла половину службы и ушла еще более злой и удрученной, чем была до нее.

Через неделю после событий с Эми связался юридический офис «Орска». Юристы написали, что компания считает всех своих партнеров членами одной «орской» семьи и хочет продемонстрировать добрую волю. Если Эми подпишет свидетельство о том, что не питает к компании претензий, и заявление о том, что не собирается подавать в суд, то «Орск», не признавая каких-либо нарушений либо своей ответственности за них, готов на прощание щедро ее вознаградить. Эми было наплевать. Она подписала бумагу, даже не прочитав. Через девяносто дней пришел чек на сумму 8397 долларов.

Эми не могла спать. В первый день новый мамин муж, Джерард, забрал Эми из больницы и отвез домой, в трейлер. Мама слишком расстроилась, растерялась, в панике выпила снотворного и завалилась спать до приезда дочери. Эми включила все до последней лампы и задернула занавески. Она преподнесла Джерарду сильно урезанную версию случившегося, где не было ни кающихся, ни туннелей, ни заточения в шкафу, но даже и так все звучало слишком уж фантастично.

Она не сомневалась: Джерард подумал, что она наврала. Вскоре он отправился на боковую, и Эми осталась одна. Измученная, но вконец перепуганная, она не решилась спать в одиночестве, принесла подушку с одеялом в мамину комнату и легла на полу у кровати, не в силах сомкнуть глаз.

На следующий день Эми то и дело отключалась: посреди обеда, разговора с мамой, трепа с прежними соседями по телефону. Они звонили еще четыре раза, а когда она ответила, подключили к группе, на три голоса восхваляли ее храбрость и героизм и донимали вопросами о том, как все было. Но спустя