в город через его ворота и увидал, что улицы усеяны трупами погибших и запекшейся кровью, приближаясь к центру города я заметил свежие потоки крови, текущие по некоторым улицам и понял, что истребление жителей все еще продолжается, и что свежепролитая кровь стекает в потоки водных каналов, пересекающих город. Сердце мое расцвело при виде крови, покрывающей улицы города, ибо с юных лет мне доставляло наслаждение видеть как льется кровь моих врагов и чем больше лет я жил, тем лучше я понимал, что кровопролитие есть ключ к обретению могущества, власти и славы, и что пока человек не прольет кровь, он не сможет вселить страх в сердца других, установить власть своей личности над другими. Вместе с тем, добивающийся власти через кровопролитие, не должен превращать это занятие в страсть так как если такое превратится в любимое увлечение, те, кто его окружают и живут в достатке благодаря его милости, неизбежно прольют кровь его самого.

К вечерней молитве бои в Сабзеваре закончились и все оставшиеся в живых, либо спешили к дому шейха Хасамуддина Сабзевари и мечети либо сдавались в плен. До того времени никто из моих воинов еще не приступал к захвату добычи, но как только прекратились бои на улицах, я велел начинать грабить дома. В тот же день шейха Хасамуддина Сабзевари привели в мой лагерь, разбитый за чертой города. Когда шейх прибыл, он заметил как мои воины были заняты сборкой моей переносной мечети, имеющей два купола — голубой и красный (ранее я уже упоминал об этой мечети), для того чтобы я мог совершить в ней вечерний намаз. Шейх Хасамуддин Сабзевари, к тому времени находившийся в глубоком старческом возрасте, имевший большую белую бороду, был удивлен увидев мою мечеть, особенно удивил его цвет ее куполов. Он спросил, по какой причине один из её куполов голубого, а другой красного цвета? Я ответил, что голубой цвет символизирует могущество Господа, а красный — могущество отдельной человеческой личности.

Шейх Хасамуддин Сабзевари сказал: «О эмир Мавераннахра, ты сегодня оказал мне честь, объявив мой дом местом беста и те, кто нашли прибежище в нём, спаслись от неминуемой смерти. Подобная любезность с твоей стороны, позволяет мне сметь просить тебя, и я скажу следующее: теперь, когда ты одержал победу, когда большая часть населения города погибла, воздержись же от разграбления имущества жителей города». Я ответил: «О, шейх. Ты упоминаешь лишь о гибели жителей города, и не помнишь о том, что погибли так же и мои воины, их число так же велико и за их гибель должна быть уплачена цена крови, поэтому я не могу принять твою просьбу».

Шейх Хасамуддин помолчал и сказал: «Тогда вели не угонять в плен и рабство женщин и детей». Я ответил: «И такое повеление я не могу дать, ибо жители Сабзевара, оказав сопротивление, поставили себя в положение воинствующих кафиров, а соответствующие аяты Корана недвусмысленно предписывают, чтобы женщины и дети таковых были пленены и обращены в рабов».

К тому времени солнце село, и раздался голос муэззина, призывающего к молитве, и я спросил шейха Хасамуддина не пройдет ли он в мечеть для совершения намаза, на что он ответил: «О эмир Мавераннахра, ты совершай свой намаз в мечети, а я свой совершу здесь, на месте, где нахожусь».. Я сказал: «Эта мечеть не моя, она является домом Аллаха». Однако шейх Хасамуддин, вынув что-то их кармана, положил на землю и приготовился совершать намаз. Я спросил: «Что это такое ты положил на землю?» Шейх ответил: «Это печать, к которой мы прикладываемся лбом всякий раз совершая поклон Господу». Я спросил, «А почему вы это делаете?». Он ответил: «Для того, чтобы обрести уверенность в том, что место поклонения пребывает в чистоте». Тогда я сказал: «О шейх Хасамуддин, в таком случае вместо одной, ты должен пользоваться семью такими печатями». Он спросил: «Почему же?» Я ответил: «Потому что, в соответствии с истинным толкованием законов ислама, в момент совершения поклонения Господу, должны пребывать в чистоте семь участков земли, то есть те, которых в это время касаются семь частей нашего тела, и так как при совершении молитвенного поклона земли касаются пальцы обоих ног и рук, оба колена и лоб, то в связи с этим согласен ли ты с утверждением, что при молитвенном поклоне должны непременно пребывать в чистоте семь участков земли, которых касается семь частей нашего тела?». Шейх ответил, что он согласен. Я сказал: «Тогда почему же ты прикладываешь к печати лишь свой лоб и не подставляешь такие же печати под две ладони руки, оба колена и пальцы обоих ног?»

Шейх ничего не ответил. Я же сказал: «О, шейх. Совершающий намаз в печати не нуждается. Только необходимо, чтобы место совершения намаза было чистым и наш пророк, совершая молитвенный поклон, прикладывал свой лоб к земле и таким образом исполнял предписанное Господом»..

По окончании намаза, я спросил: «О шейх, кто есть шайтан?» Шейх Хасамуддин Сабзевари ответил: «О эмир, шайтан был ангелом, которого Аллах изгнал от себя и с того момента до нынешнего и от нынешнего до конца света, он занимается только лишь тем, что сбивает рабов божьих с пути истинного». Я спросил: «О шейх, приемлешь ли ты такое объяснение?» Он ответил: «Да, о эмир». Я сказал: «Человек, сведущий и ученый подобный тебе, не должен описывать шайтана именно таким образом, такое описание предназначено для простого народа, чтобы он мог понять, что собой представляет шайтан, что он существует, что он сидит в засаде и подстерегает их, чтобы толкнуть их на путь неправедных дел. Однако, истинный шайтан — это повелевающая страсть, влечение к чему-либо, которая присутствует в природе каждого человека, вынуждает его совершать грешные, запретные действия. В существе каждого присутствуют две силы — одна милостивая или от Бога, а другая — от дьявола, толкающая людей на употребление вина, к азартным играм и другим запретным деяниям и по этой причине приобрели обязательный характер намаз, руза (т. е. пост) с тем, чтобы мусульмане были заняты молитвой и постом, и чтобы одолевающим страстям не оставалось времени и не оставалось у них возможности толкать человека на неправедные дела. Таким образом, тот кто молится и держит пост, не станет грешить, ибо для этого необходимо оставаться чистым, между тем, впадение в грех и неправедные действия оскверняют его состояние чистоты. Всемогущий и всезнающий Господь не испытывает ни малейшей нужды в моей и твоей молитве, моем и твоем держании