Парень, не боялся оставить отпечатки, капиллярные линий на его пальцах исчезли примерно полмесяца назад. Когда он только-только выполнило куда более простое третье задание Учителя. Легко запрыгнув на подоконник, он плотным чёрным облаком спланировал вниз, в сторону виднеющегося вдалеке тёмной полоски Ромашковского леса.

Даже та малая часть выпитой сейчас крови мальчика – пьянила и бултыхалась в пустом желудке огненной смесью. Только осознание важности уже наполовину сделанного задания, сдерживало ученика-вампира от того, чтобы прямо сейчас, не впиться клыками в безвольно болтающееся на плече тела. Парню, не смотря на то, что приятные волны распространяющиеся от желудка, всё сильнее и сильнее накатывали на него, и он прикладывал все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы не поддаться ещё молодым, недавно зародившимся инстинктам.

Видимо именно поэтому, прозвучавший за где-то за спиной командный голос, оказался для него неожиданностью. Борясь с самим собой, он даже не заметил, как встретил в безлюдном, плохо освещённом парке, полицейский патруль и как они гулко топая догнали его…

– Эй! Ты! Стоять! – окрик сопровождался щелчком передёргиваемого затвора. – Положи ребёнка на землю.

Светленькая пижамка в которую была одета девочка, ярким пятном выделялась на фоне мрачных, лишённых листвы кустов и деревьев. Когда же по земле скользнул луч карманного фонарика, за спиной кто-то громко выматерился, увидев перепачканные по локоть в крови руки незнакомца, потёки на плаще и багряные пятна на одежде его жертвы.

Ученик, криво усмехнувшись, выполнил приказ.

– Встать на колени, руки за го…

Договорить нацеливаний на него автомат подтянутый полицейский не успел. Обратившись в чёрный туман парень стрелой пронёсся между ним и его напарником и оба мужчины, почти синхронно схватились за горла, выдранные острейшими когтями будущего вампира. Через секунду, хрипя и содрогаясь в конвульсиях, оба патрульных уже лежали на земле, заливая снежную позёмку брызжущей из-под пальцев кровью.

Постояв немножко над содрогающимися телами, сглатывая обильно выделяющуюся тягучую слюну, ученик собрал всю свою волю в кулак и отвернулся. Подобрав с земли так и не проснувшуюся девочку, у которой уже начинался сильнейший жар, парень быстро зашагал вглубь чёрного массива леса, в сторону МКАДа, где, не доходя до магистрали, на обочине лесной дороги в кустах ждал его небольшой чёрный микрофургончик.

Следовало спешить, потому как ребёнку на его руках явно становилось всё хуже. Для выполнения задания Великого Учителя, её слабое здоровье хоть и было на руку ученику, но ещё и требовалось, чтобы она дожила до ритуального испития, провести которое требовалось в его дано уже подготовленном для этого логове.

* * *

Новость о смерти племянника, как, впрочем, и о том, что, убив его родственника, Косарь выпятил над собой какого-то юнца, застала Деда Абу ещё в постели. Кряхтя и поминая шайтана, старый чеченец растолкал клонов, каждая из которых была создана по образу и подобию его давно уже умерших любимых жён и которые, не смотря на все их возможности, служили всего лишь грелками в его постели.

Негоже было настоящему мужчине и воину, пусть годы давно уже взяли своё, даже думать о том, чтобы заняться чем-то подобным с безвольными куклами. Выбравшись, наконец, из-под одеяла и вставив ступни в любимые тапочки, он посмотрел на дверь, в которой застыв словно бы изваяние, пожирая глазами прекрасных обнажённых пустышек, так и остался стоять Рашид, заставив Абу задуматься над тем, так ли были правы родители этого юнца выбрав для него это имя.

– Иди Рашид, – грозно, впрочем, как обычно, приказал он. – Я слышал всё что нужно. Скажи Зауру, чтобы собирал совет.

– Как прикажете… – оторвав наконец взгляд от прелестей клонов, которые те, не имея стыда как такового даже и не думали скрывать, парень захлопнул дверь и из коридора послышался дробный топот удаляющихся ног.

Старик, молча посидел некоторое время, затем хмуро, посмотрел на своих «кукол», подмечая цепким взглядом первые появившиеся на их всё ещё молодых телах и лицах морщинки, а так же другие, почти незаметные глазу дефекты кожи. Затем вспомнил непрощенный взгляд молодого парня, которым тот буквально пожирал их… и скривился от отвращения.

– Лайла, Иман. Код: сто семьдесят три, семьсот девяносто четыре. Исполнять!

Клоны, услышав заложенную ещё при создании команду, послушно развернулись и неторопливо направились в ванную комнату. Дед Абу, проводил их взглядом до тех самых пор, как за ними не закрылась дверь, и с трудом встав на старые, давно уже больные ноги, накинул на тщедушное, потерявшее былую силу тело халат. Прислушался к зажурчавшей в ванне воде и кивнул своим мыслям.

– Абдула! – рявкнул он и как только бородатый мужчина появился в дверях, тихо, не в пример молодому бойцу растворив их, произнёс кивнув в сторону двери в ванную. – Тела как обычно отдашь китайцам. Пусть делают с ними что хотят, а затем скормят своим свиньям. И закажи у Кацураги новых. Вот, ещё что…

– Слушаю мой господин? – поклонился немногословный Абдула.

– Рашид же, нохча только наполовину? По матушке?

– Истину говорите, – с достоинством произнёс правая рука Деда Абу. – Отец – казах.

– Вот и хорошо, – улыбнувшись, первый раз после пробуждения произнёс старик. – Парень он молодой, статный.

Он замолчал, а затем жёстко добавил

– Сегодня он принёс мне плохую весть и сам глубоко обидел… Выхолостите, но по живому, так чтобы помнил, усыпите и продайте туркам. У них всегда есть спрос на евнухов. И пришли, почистить тут…

– Будет сделано… – дверь бесшумно закрылась.

Дождавшись, покуда двое молчаливых охранников в дорогих деловых костюмах внесут из его ванной комнаты мешки с трупами, и в нос, шибанул неприятный запах свежего кала. Постояв немного и дождавшись покуда тела унесут подальше, Дед Абу, медленно вышел из комнаты. С годами обоняние у старого волка, притупилось, но всё ещё было достаточно чутким, чтобы услышать расползающийся из ванной комнаты зловонный запах.

Остановившись перед окном своей огромной, угловой квартиры, нескромно расположившейся в доме номер двадцать восемь по Тверскому бульвару, он несколько секунд смотрел на памятник русскому-марву и на суетящихся у его постамента людей. Героя своего гордого народа и живой символ его борьбы за независимость, Абу Айдамирович Варцураев находил странное, почти мазохистское удовольствие рассматривая мирную, сытую и спокойную жизнь своих бывших врагов.

Бывших… как много в этом слове смыслов для старого человека. Бывшие друзья, бывшие враги, бывшая семья… Своих двух красавиц жён, старый чеченец потерял ещё в годы Третьей Мировой Войны, когда объявившая независимость Чеченская Республика Ичкерия, выступила против новорожденной Империи. Тогда, после взаимных ядерных ударов, русские, да как, в общем-то, и все остальные, вдруг позабыли значение слова «гуманизм», который нохчи тогда воспринимали за «слабость». Так что, головной танк колонны, просто не остановился, когда на дорогу перед ним высыпали женщины и дети, а он, вместе с другими воинами республики, в это время тайными тропами позорно бежал из родного, «бывшего» аула.