— Может быть, ты ошибаешься? — осторожно предположила Штольц. — Все-таки далеко, да и большинство букв этого слова в латинском алфавите так же выглядят.

— Это я-то ошибаюсь? — взвился есаул. — Да я это слово и за десять километров мелким почерком написанное разберу и с закрытыми глазами напишу ровно и красиво.

— А чего тогда нервничаешь? — усмехнулась Сара. — Раз там «сало» написано, значит, наши едут…

— А то я и без тебя не сообразил, — отрезал Пацук. — Только кто же это позволил идиоту Шныгину такие слова на бортах каких-то задрипанных шведских вездеходов писать? Сейчас подъедут, его носом надпись с бронемашины оттирать буду!

Сара рассмеялась. Собственно говоря, девушка просто не знала, что когда-то, в начале двадцать первого века, на Украине был принят закон о том, что сало следует считать национальным достоянием. А следом за ним два других закона: относиться к национальному достоянию нужно почтительно и писать его наименование строго с большой буквы. А какое тут почтение, когда высокое имя «Сало» корявыми буквами на борту вшивого вездехода-недомерки нацарапано?! Да еще не кем-нибудь, а самым прожженным москалем!

Микола посмотрел на смеющуюся Сару и хотел сказать ей пару ласковых, но затем вспомнил, что израильская девушка может и не знать украинских законов. Поэтому Пацук лишь махнул рукой и оставил покатывающуюся со смеху Штольц в покое. Вместо этого есаул стал ждать Шныгина, чтобы и высказать этому непочтительному человеку все, что только честный украинец о москале думать может!

Правда, ни ругаться, ни стирать надпись с борта носом старшины Микола не стал. Все-таки он не меньше Сары был рад видеть прибывшую наконец подмогу, хотя не поинтересоваться по поводу происхождения надписи Пацук, естественно, никак не мог. На что Шныгин, довольно улыбаясь, ответил, что идея и исполнение его. А написал Сергей на борту «сало», а не, к примеру, «свои», или «смотри сюда, идиот», исключительно потому, что твердо был уверен в том, что хохлы реагируют на это слово именно так, как похмельные коты на валерьянку. Поэтому старшина вполне резонно посчитал, что если Микола с Сарой по каким-либо причинам не вышли к точке встречи и застряли в каменных джунглях Берна, то не обратить внимания на бронетранспортер с надписью «сало» они просто не могли.

— Ты бы еще х… — начал было говорить Пацук, но, покосившись на Сару, стушевался. — Ты бы еще чего покруче на борту написал. Еще больше бы в глаза бросалось и содержимому бронетранспортера полностью соответствовало бы.

— А я, Микола, блин, хреновее «сала» слов не знаю, — широко ухмыльнулся старшина. И единственным, кто после этого засмеялся, был Кедман, который, как известно, всегда отличался странным чувством юмора.

— Ну да. Вам, москалям, все, что не водка, то хреново, — беззлобно огрызнулся Пацук. — Ладно, хватит о ерунде говорить. Расскажите лучше, что у вас случилось и как вы выбрались.

Упрашивать старшину не пришлось. Шныгин кратко изложил то, что произошло с его группой в Вашингтоне и как в итоге им удалось выбраться. Последнее для Штольц и Миколы было интереснее всего. После того, как Шныгин рассказал о способе связи с командиром базы и обстоятельном разговоре по поводу новых приборов, вмонтированных Харакири в «призполы», ученые бросились в лабораторию и за какой-то час сделали из го… Ладно, что сделали, то уж и сделали. Старшина не очень понял, что именно придумали ученые, но в целом это выглядело так: временной контур, встроенный японцем в поисковый аппарат, после некоторых усовершенствований, внесенных в него Зибцихом под чутким руководством самого Зубова, стал искривлять силовые линии, сотворяя в энергобарьере что-то вроде плохо прибитых штакетин деревенского забора. И в щель между этими линиями мог пройти человек.

Убедившись, что прибор работает, ученые тут же снова умчались в лабораторию. Перед ними стояла новая задача по прохождению через лазерные ловушки, или пробивание инопластика. Так Харакири обозвал материал, из которого были сделаны энергоскафандры «икс-ассенизаторов» и стены генераторных комнат, соответственно. Ну а выбравшаяся из вашингтонской ловушки группа получила от Раимова приказ немедленно мчаться в Берн и вызволять оттуда Сару с Пацуком. По дороге они забрали из какой-то воинской части в самолет мини-бронетранспортер и, размалевав его для наглядности, помчались выполнять приказ командира.

— Значит, вашингтонский купол вы не сняли? — скорее констатировал, чем спросил, есаул.

— Я вижу, вы тоже не сладили со своим, — пожал плечами Шныгин. — Ладно. Выходите на свободу, еври бади. Только по очереди. Прибор у нас один, а ваш перенастраивать долго.

— Подожди, — остановил его Пацук. — Я тут подумал, этот инопластик хренов отлично реагирует на взрывной удар. Но ведь, помнится, Харакири говорил, что лазером наши скафандры прожечь можно, хотя броня фактически всю энергию луча и сожрет. Воно ж получается, что плавному воздействию инопластик уступает. Может, попробовать просверлить его какой-нибудь мощной буровой установкой?

— И где ты ее тут возьмешь? — удивленно хмыкнул Шныгин. — Тут тебе Альпы, а не Северный Кавказ. Нефть если и была когда-то, то давно вся в Атлантику вытекла.

— Не нужно никакой буровой установки, — вдруг перебила сослуживцев Штольц. Все четверо «икс-ассенизаторов» удивленно посмотрели на нее. — Я знаю, как пройти лазерный заслон… Микола, а ты чего таращишься? Сам только что говорил: лазерным лучом можно пробить инопластик, но это будет несмертельно.

— Ты хочешь предложить, деточка, чтобы кто-нибудь из нас через лазерный заслон промчался и быстренько всю аппаратуру повыключал? — ехидно поинтересовался Пацук.

— Именно! — хмыкнула Штольц. — Только не промчался, а прополз. Внутри железной бочки, например. Нас же пятеро! Двое пожертвуют энергоскафандры и останутся в бронетранспортере. Этими скафандрами мы обмотаем бочку, поместим ее на линию защиты и проскочим в генераторную комнату.

— Хорошая мысль, блин, — согласился с девушкой Шныгин, обведя ее удивленным взглядом с головы до ног. — Только никто и ничем, еври бади, жертвовать не будет. Сейчас выберемся из-под купола, свяжемся с Конником и доложим ему нашу идею. Пусть ученые нам быстренько что-нибудь вроде защитного тоннеля сделают. Потом назад вернемся и спокойно поработаем.

— Сережа, ты умница, но иногда производишь впечатление полного идиота! — фыркнула Сара. — Ты же сам на себе ощутил, как быстро пришельцы реагируют на наше проникновение в купола. Где гарантия, что через пару часов они не поймут, каким именно способом вы из Вашингтона ускользнули? Ты не считаешь возможным, что инопланетяне еще какие-нибудь пакости могут придумать?

Не согласиться с девушкой было трудно, и старшина сдался.

Причем это было лишь первое поражение с момента появления Шныгина в Берне. Ну а вторым стало то, что лишить энергоскафандров решили его самого и Кедмана. Во-первых, потому что у них площадь энергоскафандров больше, а значит, и укроют доспехи из инопластика лучше. Во-вторых, потому, что сам старшина с капралом, естественно, не маленького роста (объема, если точнее) и протиснуться через железную бочку не сумеют. Ну а в-третьих, грубая сила для обезвреживания врага, она, конечно, вещь хорошая, но Пацук, например, специалист по проникновению на объекты, Сара — опытный разведчик и диверсант, а Зибциху, кроме технических навыков, бог дал еще и умение метко стрелять. Вот и получалось, что как ни крути, а придется сидеть в бронетранспортере старшине с капралом и ждать, пока их сослуживцы выполнят задание. За себя и за того парня, как говорится!