Мое сердце упало чуть глубже в груди. Эмме кивнула и встала.

— Спасибо. Я просто… я не могу с этим смириться.

Я встал и крепко обнял ее. Я почувствовал, как напряжение в ее теле ослабло, когда она растворялась в моих объятиях.

ЛОТТИ

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

Дождь наконец прекратился и по всему городу появилась радуга. Я улыбнулась красивым и мягким цветам. Радуга всегда была моей любимой в детстве. В этом было что-то такое прекрасное.

— Привет. — Эмме вошла в мою комнату и села на кровать. — Хочешь пойти куда-нибудь сегодня вечером? Открывается новый клуб.

— Не сегодня. — сказала я.

— Ты больше никогда не захочешь никуда идти.

Я повернулась к ней лицом и села рядом с ней.

— Прости, я просто очень устала на работе. Я пойду на выходных.

— Ты говорила это на прошлой неделе. — пожаловалась Эм. — Да ладно, куда делась моя девочка, которая веселится без всякой причины?

— Прости, Эмме, я обещаю, что в следующие выходные мы куда-нибудь сходим.

— Ты собираешься всегда быть такой угрюмой? — спросила она меня.

Я не винила ее. Раньше я была душой вечеринки.

— Нет, я обещаю.

Она встала, схватила мой альбом для рисования и бросила его на кровать.

— Нарисуй что-нибудь, что должно тебя подбодрить.

Она выбежала из моей комнаты и оставила меня наедине с моими чувствами. Я открыла альбом на новой странице и схватила карандаш. Когда я начала рисовать на странице, я представила себе комнату, которую Эш обустроил для меня, что затем привело к тому извращенному дерьму, которым мы там занимались.

Слезы начали наворачиваться, когда я продолжила водить карандашом по бумаге. Вскоре в поле зрения появилось изображение, и я точно знала, что рисую. Изображение, которое превратило мою душевную боль в глубокую депрессию. Я продолжала рисовать, надеясь, что смогу найти выход из хандры и стать Эмме подругой, которой мне нужно было быть.

—

Позже той ночью я проснулась от того, что Эмме трясла меня за плечо. Оглядевшись, я заметила, что нахожусь в гостиной, на диване с коллекцией пустых бутылок и моим блокнотом для рисования. Эмме подняла его и связанные с ним страницы, которые я вырвал, чтобы я могла продолжить рисовать.

Подтянувшись, я отчаянно пыталась не двигаться так быстро, в то время как мое тело пыталось сделать все, чтобы остановить то, что надвигалось.

— О нет. — сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Эмме поняла, что сейчас произойдет, и подняла меня на ноги. Я побежала в ванную и подняла крышку унитаза, прежде чем опорожнить содержимое своего желудка. Водка была не такой приятной по пути наверх, как по пути вниз.

Эм зашла в ванную и собрала мои волосы в импровизированный пучок, чтобы они не мешали, прежде чем присесть на край ванны.

— Если ты хотела выпить, почему ты не вышла? — спросила она меня.

Это был хороший вопрос, но я даже не знала, почему я так решила. Как только мой желудок успокоился, я откинулась на холодную мраморную стену и посмотрела на нее.

— Честно говоря, я даже не помню, как брала бутылку.

— Малыш, я беспокоюсь за тебя. — сказала она. — Я никогда не видела тебя в таком плохом виде. Если ты не помнишь, как пила, это пугает.

— Потому что моя мать была пьяной дурочкой?

— Ну, да. — сказала Эмме. — У твоей матери были серьезные проблемы, и она стала жестоко обращаться с тобой. Очевидно, у тебя какая-то травма, и теперь ты не встречаешься со своими друзьями и никуда не выходишь, а остаешься дома и пьешь в одиночестве.

Я прислонила раскалывающуюся голову к стене, прохлада кафеля успокаивала мою разгоряченную кожу.

— Мне грустно, Эмме. — сказала я, снова поднимая голову.

— Мне жаль, что ты этого не понимаешь. Мне жаль, что ты думаешь, что я становлюсь своей мамой после одной ночи потери контроля, но это не так. Я бы никогда не стала таким человеком, и я думаю, ты должна это знать. Я расстроена, потому что я…

— Любишь моего папу.

Она оборвала меня, и эти слова резанули где-то глубоко внутри.

Любила ли я Эша? Поэтому я не могла перестать рисовать его? Почему я не могла вернуть свою тусовщицу?

— Я…

У меня не хватило слов, когда я задумалась о том, что это значит. Я никогда раньше ни в кого не влюблялась, и на то были веские причины.

— Ты любишь. — сказала она. — И я вас разлучила.

— Я…

— Лотти, я никогда не видела тебя такой. — сказала мне Эмме. — Эти рисунки порнографичны по своей природе, и я хотела бы проигнорировать их и сказать, что это не мой отец, но это явно не так. Ты любишь его?

— Я не знаю, что такое любовь.

Эмме встала.

— Когда ты поймешь это, дай мне знать.

Она сделала движение, чтобы выйти из ванной, и я почувствовала, как во мне поднимается прилив адреналина, когда я вскочила на ноги.

— Ты сказала, что я не могу! — закричала я. — Ты сказала либо он, либо ты! Я выбрала тебя!

Эмме остановилась как вкопанная и медленно повернулась ко мне, и тогда я увидела это. Печаль в ее глазах.

— Я бы никогда не попросила тебя отказаться от любви. — сказала она. — Я подумала, что это было просто весело…Я не знала, что ты любила его.

Правда ли это? Любила ли я Эша Бентли? Адреналин пропал, и внезапно все мое тело ослабло. Эмме выкрикнула мое имя, прежде чем я почувствовала, что все потемнело.

ЭШ

Звук звонка в дверь вывел меня из себя. Я завязал верхнюю часть мусорного мешка и направился к двери. Когда я увидел, кто это был, я почувствовал, как напряжение покидает меня.

— Беа.

— Привет, Эш. — улыбнулась она, сдвинув свои дизайнерские солнцезащитные очки от Шанель на