Глядя вниз, полковник увидел, что тяжелые танки М1А2 и «брэдли» передовой линии сумели найти удобные укрытия, главным образом за песчаными валами и небольшими дюнами, или просто укрывшись за складками местности, так что в большинстве случаев виднелись только их башни, а нередко не было видно и их.

Достаточно того, что командир, держащий в руках бинокль, может наблюдать за открывающейся перед ним панорамой. Танки были рассредоточены на расстоянии не менее трехсот метров, а порой и больше. Это превращало их в трудную цель для массированного артиллерийского огня или воздушного налета. Ему сказали, чтобы он не беспокоился об атаках с воздуха, но Эддингтон все-таки не мог о них не думать. Командиры его подразделений знали свои обязанности, как положено офицерам запаса, ситуация, казалось, была взята из учебника, написанного Гудерианом, и практики Роммеля, и была известна каждому танковому командиру.

* * *

Отступление началось с десятимильного броска в тыл со скоростью тридцать пять миль в час – этого достаточно, чтобы выйти из зоны артиллерийского обстрела, – и Берману оно показалось паническим бегством, пока он не вспомнил, что часто сам уходил из-под вражеского огня со скоростью раз в пятнадцать большей, чем у этих бронированных машин. Они мчались с открытыми люками, так что полковник смог посмотреть назад, на черно-коричневые фонтаны разрывов. Раньше он не имел представления, что такое оборонительная позиция. Ему казалось, что она состоит из собранных в один кулак машин и пехотинцев, забыв, как он поступал с такими группировками, когда видел их с воздуха. Позади Берман насчитал с полсотни столбов дыма, поднимавшихся от танков и бронированных машин, уничтоженных огнем саудовской национальной гвардии. Может быть, саудовцы и действительно не относились серьезно к боевой подготовке – ходили такие слухи, – однако вот эта группировка выдержала вражеское наступление и дала отпор силам противника, в количественном отношении превосходившим ее по меньшей мере впятеро, и держала оборону в течение трех часов.

Но ей пришлось заплатить за это. Берман посмотрел вперед и насчитал только пятнадцать танков и восемь боевых машин пехоты. Он с надеждой подумал о том, что в облаках пыли могут скрываться и другие невидимые ему машины, затем посмотрел в небо, где, как он предполагал, господствовали теперь самолеты союзников.

* * *

И на самом деле союзные истребители господствовали в воздухе. За время, прошедшее после рассвета, военно-воздушные силы ОИР лишились сорока истребителей – все они были сбиты ракетами «воздух – воздух». Союзные войска потеряли шесть американских и саудовских самолетов, сбитых зенитными ракетами. Истребители противника не могли ничего противопоставить высокотехнологичным средствам управления боем, которое велось с самолетов АВАКС. Единственное, чего им удалось добиться, – это отвлечь самолеты союзников от нападений на свои наземные войска, которые в противном случае могли бы понести серьезные потери. Устаревшие истребители американского, французского и русского производства, составлявшие военно-воздушные силы ОИР, выглядели впечатляюще на бумаге и на взлетных дорожках своих аэродромов, но в воздухе они не могли противостоять хорошо организованным атакам американских и саудовских истребителей, наводимых на цель самолетами раннего радиолокационного обнаружения. И все-таки союзные ВВС ночью не были столь же эффективны. Всего два десятка F-15 являлись всепогодными штурмовиками-истребителями, поскольку ночь в авиации считается состоянием погоды. По мнению разведслужбы ОИР, этого было слишком мало, и они могли не опасаться сколько-нибудь значительных ударов. Наступающие бронетанковые дивизии Армии Аллаха остановились прямо перед военным городком короля Халеда для заправки и приема боезапаса. Еще один такой же прыжок, думали их командиры, и, пока американцы успеют сформировать свои части и войти в огневой контакт с ними, они окажутся в Эр-Рияде. Армия Аллаха сохраняла инициативу и находилась на полпути к цели.

* * *

Станция радиоперехвата «Пальма» следила за наступлением, прислушиваясь к переговорам противника, доносящимся с юго-запада, но теперь над ней нависла угроза с севера – оттуда продвигалась иранская бронетанковая дивизия. Возможно, Объединенная Исламская Республика предполагала, что сейчас, когда Саудовская Аравия втянулась в войну с Армией Аллаха или даже вот-вот капитулирует, Кувейт упадет к ее ногам, как перезревший фрукт. Если дело обстояло именно так, то ОИР принимала желаемое за действительное. Известно, что границы можно пересекать в двух направлениях, и правительство Кувейта пришло к правильному выводу, что бездействие лишь ухудшит положение их маленькой страны. Оказалось, что и здесь требуется еще один день для окончательной подготовки, однако теперь в этом дне нуждалась противная сторона.

Авиационная эскадрилья Десятого бронетанкового полка поднялась в воздух, как только стемнело, и полетела на север. Границу охраняли небольшие моторизованные группы, которым, как предполагалось, вот-вот придет на смену группировка, пересекающая сейчас дельту Тигра и Евфрата. Эта группировка состояла из двух мотострелковых батальонов, размещенных на грузовиках и легких бронетранспортерах. Они не соблюдали радиомолчания, свободно вели переговоры по рациям, командиры их ездили без конца взад-вперед. Как ни странно, противник даже не предполагал, что на него может напасть страна, во много раз уступающая ему как территориально, так и численно. В течение следующего часа все двадцать шесть штурмовых вертолетов «апач» бронетанкового полка «Буйволы» охотились за ними, уничтожали ракетами и огнем авиационных пушек и прокладывали пылающую дорогу для механизированной бригады кувейтской армии. Ее легкие бронированные машины веером развернулись в поисках бронетанковых частей иранской дивизии. В пяти километрах за ними следовал батальон тяжелых танков, который наводили на противника разведывательные машины, и грохот двадцати танковых орудий, разорвавших ночную тишину, был первой крупной неожиданностью, постигшей этой ночью Армию Аллаха. Не прошло и нескольких секунд, как оказались подбитыми пятнадцать иранских танков. Это прибавило уверенности кувейтцам, и они продолжили наступление. Все у них ладилось: системы ночного видения действовали исправно, танковые орудия били метко, и они прижали противника к непроходимым болотам.

Майор Сабах, слушая на станции «Пальма» радиопереговоры сражающихся войск, воспринимал происходящее, словно из вторых рук. Оказалось, что лишь одна бригада Четвертой бронетанковой дивизии иранской армии, сформированная главным образом из резервистов, успела переправиться через реку и продолжала безмятежно и ни о чем не догадываясь двигаться навстречу кувейтским танкам. Справедливость восторжествовала, подумал Сабах, теперь с противником происходило то же самое, что и с его крохотной страной утром 1 августа 1990 года. Через три часа после заката все было кончено; единственная дорога в южный Ирак, пригодная для движения тяжелой военной техники, была полностью блокирована, и тем самым Армия Аллаха теряла надежды на подход подкреплений. В течение ночи «умные» бомбы для дополнительной страховки уничтожат еще и мосты. Это была небольшая битва его маленького народа, но победа в ней задала тон союзным войскам.

Бронетанковый полк «Буйволы» уже начал передислокацию своих наземных сил на запад, его авиационная эскадрилья вернулась на базу для заправки и пополнения боезапаса, а победоносная кувейтская армия охраняла теперь тылы союзников и снова рвалась в бой.