class="p1">— Дай мне, — сказала Зои, протягивая руку.

Он отдал ей рулет, и она засунула его обратно в пакет. Сложила туда же остальную еду и бросила пакет в корзинку для мусора. Потом подошла к своему чемодану, лежащему на полу, наклонилась и принялась нащупывать в нем «Сникерсы». Внезапно сообразив, что в такой позе и такой одежде она обеспечивает Тейтуму шикарный вид, быстро выпрямилась и обернулась. Грей увлеченно разглядывал противоположную стену, его щеки немного покраснели.

— Держи, — сказала она, протягивая ему «Сникерс». — Когда я куда-нибудь езжу, всегда беру с собой упаковку.

— Мудрая женщина, — заметил он, разрывая обертку.

Зои развернула свой батончик и откусила кусок. Арахисовая хрусткость и сладость шоколада начали вальсировать у нее во рту, и она прикрыла глаза, глубоко дыша носом. Зои пробовала йогу, медитацию, бег и плавание — но до сих пор ничто не очищало душу лучше батончика «Сникерса». Это была идеальная терапия. Она отхлебнула пива. Оба вкуса хорошо сочетались. Какой приятный ужин — «Сникерс» а-ля «Хонкерс»…

— Ням, — пробубнил Тейтум, с довольным видом пережевывая батончик.

Зои улыбнулась и расслабилась, вполглаза смотря на Тейтума и наслаждаясь первой за этот вечер секундой покоя.

— Да, насчет сегодня… — сказал Грей.

— Что насчет сегодня? — спросила Зои, сделав еще глоток из бутылки.

Она уже съела половину «Сникерса», и мозг ее был погружен в сложные расчеты растягивания второй половины, чтобы хватило до конца бутылки. Ей не хотелось допивать последнюю треть пива без шоколадного сопровождения. Неудачное планирование в департаменте шоколада — и все дела идут под откос.

— Ты чуть не откусила мне голову, когда я сказал, что не согласен с тобой.

— Я просто сказала, что у тебя есть право на собственное мнение. Разве не так?

— Ну да, но у тебя был такой тон…

— Слушай, мне жаль, что я ранила твои хрупкие чувства. В том переулке лежала еще одна мертвая женщина, и каждая секунда нашего безделья увеличивает опасность нового убийства. Вот на чем я сейчас сосредоточена.

— Я тоже. Знаешь, я сотрудник ОПА, как и ты. Я не просто симпатичный парень в костюме. У меня неплохие инстинкты и опыт.

— Ты не носишь костюм, — заметила Зои.

— Я выражался фигурально, — ответил Тейтум; его взгляд скользнул вниз, как бы подчеркивая, что по сравнению с ней он одет очень формально.

Она не очень понимала, чего он хочет. Извинения? Зои не собиралась извиняться за то, что делает свою работу. Она решила пойти другим путем — сменить тему. Спросила она мягким, успокаивающим голосом:

— Тебя не радует твоя новая работа в ОПА?

Тейтум уставился на нее, нахмурился. Смял пустую упаковку от «Сникерса», хотя пива осталось еще полбутылки. Любитель.

— Не знаю, — сказал он и глотнул пива. — Это не то, чего я хотел. И я любил Эл-Эй. Но пока что здесь нескучно.

— А почему тебя… повысили? — спросила Зои; она пыталась задать вопрос деликатно, но голос сам собой оскорбительно выделил «повысили».

Тейтум ухмыльнулся.

— Потому что я крут. А как иначе?

Она подняла брови.

Он вздохнул.

— Я работал по делу о сети педофилов. Мы подобрались вплотную к одному из главных поставщиков материалов. Когда собирались арестовать его, он сбежал.

Зои молча кивнула.

— Я догнал его и крикнул поднять руки вверх. Он потянулся к своему рюкзаку, и я застрелил его.

— А к чему он тянулся?

— Точно не знаем, но думаем, что к фотоаппарату. Там было полно снимков, и мы думаем, он хотел их стереть. Оружия в рюкзаке не было.

Зои обдумала его слова.

— А разве стрельба не была оправданной? Ты думал, он лезет за пистолетом…

— То, о чем я думал, — предмет серьезных разногласий. Мы были одни в переулке. Выстрелов никто не слышал. А перед этим я не раз заявлял, что думаю насчет этого парня.

— А именно?

— Что он заслуживает смертной казни, — сухо ответил Тейтум.

— И поэтому они решили, что ты… казнил его?

— Кое-кто действительно так решил. — Он пожал плечами. — В общем, они были не слишком довольны, как я работал по делу. Слишком эмоционально. Не все шло по протоколу. И, я думаю, это было не в первый раз. Но мой шеф хотел представить это прессе как победу. На домашнем компьютере этого парня нашли кучу данных, и мы смогли закрыть бо́льшую часть поставщиков. Поэтому они не могли уволить меня по-настоящему.

— И вместо этого повысили тебя с переводом в ОПА…

Тейтум улыбнулся.

— Ты продолжаешь держаться за это слово. Вряд ли ты знаешь, что оно означает.

— Какое слово? Повысить?

— Я просто шучу… не обращай внимания. А как насчет тебя? Тебя радует работа в ОПА?

— Я всегда мечтала этим заниматься, — сказала Зои.

— Это мило. Но не отвечает на мой вопрос.

Она моргнула и отвела взгляд. Затем сказала:

— Честно говоря… меня не радует много вещей. Но я считаю их интересными. И мне нравится, когда я занята. Но я не приплясываю от радости, когда еду из дома на работу.

— Ну, приплясывать всю дорогу от Дейла до Квантико похоже на тяжкий труд.

Несколько секунд оба молчали, потом Тейтум продолжил:

— Ты психолог. Ты могла помогать людям или работать с детьми. Почему решила заняться криминальной психологией?

Она отломила кусочек «Сникерса», засунула его в рот, не решаясь ответить.

— Я просто не очень… Я не очень хорошо лажу с людьми.

Отчасти Зои ожидала, что Тейтум изобразит потрясение, станет ее высмеивать. Но он ничего не сказал — просто смотрел на нее, и его взгляд был теплым.

Она сама не знала, дань ли это эмоциям сегодняшнего вечера или на нее так — ободряя и поддерживая — действует присутствие Тейтума. Она поняла, что рассказывает то, что прежде не доверяла никому, кроме Андреа.

— Похоже, я всегда говорила людям что-то не то или как-то их обижала. Когда я занималась психологическим консультированием — мы делали это перед группой, — мои коллеги говорили, что я слишком холодная, слишком беспристрастная. Я знала, что у меня никогда по-настоящему не сложится с консультированием. Для этого я слишком нетактичная.

Зои остановилась, посмотрела на бутылку и последний кусок батончика. Доела остаток шоколада, потом запила его пивом, но это было уже не так приятно, как она надеялась.

— Я не думаю, что ты нетактична, — произнес Тейтум, нарушив тишину. — Мне кажется, ты просто слишком сфокусирована.

Она слабо улыбнулась.

— Это практически одно и то же.

— Нет. Совсем не одно и то же.

Она посмотрела на него, почти как в первый раз. Его улыбка больше не казалась самодовольной. Она была теплой. Зои почувствовала, что краснеет.

Грей