Но в этих событиях Тимофей уже не участвовал. Он уже был в Москве, где его ожидало новое повышение по службе. Надо полагать, царь остался доволен его службой в зимнем походе на черемису и потому назначает его стрелецким головой. Неясно, правда, был ли Тетерин поставлен во главе новосформированного приказа или же возглавил один из старых, из первых шести, должность головы которого освободилась (выбор был – Василий Прончищев был убит под Казанью в 1552 г., Матвей Ржевский отправился в Путивль воеводствовать, Григорий Пушечников тоже, судя по всему, перестал быть стрелецким головой). Во всяком случае, некий оставшийся неизвестным англичанин, побывавший в Москве зимой 1557/58 г., писал, что на царский смотр 12 декабря 1557 г. «в хорошем порядке» вышли 5 тыс. «аркебузиров» (то есть по меньшей мере 10 приказов по 500 человек. – В. П.)512, так что возможны оба варианта.

Возглавив стрелецкий «прибор», новоиспеченный стрелецкий голова сразу направился на войну – на «Северо-западный фронт», туда, где его карьера продолжила взлет и где она спустя несколько лет неожиданно прервалась.

Новая война, в которой принял участие Тетерин, началась давно, еще в 1554 г., с усилившихся набегов шведов на пограничные русские земли. Как писал позднее Иван IV шведскому королю, «твои люди, перелезчи за старой рубеж за Саю реку и за Сестрею реку и за иные записные рубежи в перемирных грамотах, земли пашут, и сена косят, и рыбы ловят, а людей наших бьют и грабят, а называют наши земли твоими землями». Аналогичная ситуация складывалась и на далеком Севере, откуда тамошние жители и монахи Печенгского монастыря Святого Николая также жаловались на самоуправства, грабежи и убийства со стороны подданных шведской короны513. Русские тоже не давали спуска шведам, и, как писал летописец, «задоры учинились многие с обе стороны». Новгородский наместник князь Д.Ф. Палецкий попытался было решить дело миром, отправив своих людей к шведскому королю Густаву I Вазе. Но, увы, до переговоров дело даже и не дошло – доехав до Выборга, русские послы были остановлены, поскольку Густав, настроенный воинственно, «не похотел с наместники ссылатися да выборским наместником не велел пропущати к себе посланников ноугородцких»514.

Боевой настрой Густава объяснялся достаточно просто. Его не устраивали новые границы, установленные между Россией и Швецией по договору 1537 г., его не устраивал его статус – по тому же договору, согласно старой традиции, он, король, должен был сноситься с русским государем через посредничество новгородских наместников; вести о контактах англичан с русскими также не привели его в восторг, поскольку Густав давно уже с тревогой наблюдал за попытками Москвы расширить свои международные связи и привлечь себе на службу европейских специалистов, в особенности сведущих в военном деле. Одним словом, Густаву все не нравилось, а тут как раз как будто складывалась благоприятная ситуация – Иван IV, казалось, плотно увяз в татарских делах, враждуя с ханом Крымским и воюя в Поволжье. Развив бурную дипломатическую деятельность, склоняя к союзу против России ту же Англию, Данию, Польшу и ливонцев, Густав начал готовиться к войне, стремясь использовать благоприятный момент515.

В Москве с тревогой наблюдали за развитием событий на северо-западной границе – царю, занятому разрешением казанской и астраханской проблем и борьбой за влияние среди ногаев, было не с руки ввязываться в еще одну войну на другом конце его огромной державы. Поэтому он в августе 1554 г. отписал Палецкому, наказав тому и его товарищам, чтобы те «сыскали», «отчево задор учинился: сь ево сторону или с немецкую?», а также «велел тово беречь накрепко, чтоб одноконечно в Немцы войною не ходили великого князя люди, ни татьбою»516. Однако было уже поздно – Густав вел дело к войне, взаимные набеги не прекращались, «люди по рубежу многие ссорилися на обе стороны: почали быти убивства и грабежи многие, и немцы приходя почали села жечь и детеи боярских убивати, и гостеи у себя многих задержали, не отпустили»517. Попытки разрешить проблему переговорами снова не имели успеха. Отправленная же Палецким по царскому указу в январе 1555 г. экспедиция И. Бибикова, получившего приказ «ити на Выборской уезд, а велели им над немцы учинити потомуж, как они над нашими людми чинять, а за грабежи бы свои взяли гораздо вдвое и втрое», потерпела поражение518, став, в свою очередь, хорошим поводом для ответных действий шведов.

В результате в сентябре 1555 г. «малая» война на границе переросла в «большую» – не дожидаясь выступления орденцев, обнадеживавших короля вестями о готовности выступить против русских не только своей ратью, но и поляков, Густав «послал воиною воеводу своего Якова Багу со многими людми к Орешку»519.

Экспедиция Якоба Багге по тамошним меркам была весьма масштабной – как писал летописец, «пришол Яков от Выбора сухим путем на конех и пешие с ним, а в бусех с моря Невою пришли в то же время с нарядом многие э люди к Орешку же»520. Однако засевший в Орешке воевода П.П. Головин сдаваться был не намерен. Три недели Багге простоял под стенами Орешка, обстреливая крепость и рассылая по округе свои отряды, беспощадно опустошавшие окрестности. Гарнизон Орешка не сидел на месте, устраивая вылазки, а со стороны Кипенского погоста Копорского уезда шведов тревожили воеводы князь А.И. Ногтев Суздальский и З.И. Очин Плещеев со своими людьми. «И воеводы на них приходили, – писал летописец, – князь Андрей да Захарья, в загонех у них (то есть у шведов. – В. П.) побивали да взяли у них бусу одну, – на ней было полтораста человек да четыре пушки, – и людей всех побили и поимали, а не утек у них нихто ис той бусы». Попытки шведов переправиться через Неву и опустошать русские села и деревни «на Ноугородской стороне» были отражены воеводой С.В. Шереметевым. В итоге Багге был вынужден свернуть свой лагерь, снять осаду и начать отход к Выборгу. Русские воеводы немедленно «сошлись», не дожидаясь, пока соберутся все, кто был назначен в их войско с новгородских земель, и, «устроя» трехполковую рать, устремились в погоню за неприятелем, но без особого успеха521.

Пока под Орешком разворачивались все эти события, Иван IV решил ударить кулаком по столу: «Ноября в 9 день царь и великий князь послал на свийские немцы к Выбору воевод своих боярина князя Петра Михайловича Щенятева да боярина и намесника из Великого Новагорода князь Дмитрея Федоровича Палецкого и иных бояр и воевод». Рать собралась немалая – шесть полков с двенадцатью воеводами, «наряд», пешие даточные люди, казаки и стрельцы с городов «литовской украины», новгородских пригородов и карельских городков, татары служилые, казанские, городецкие, «полк» бывшего казанского «царя» Шигалея, мещеряки. На усиление этой рати царь послал и 205 стрельцов прибора Тимофея Тетерина под началом своего головы522.

26 декабря 1555 г. русское войско выступило из Новгорода на Выборг. На подступах к нему после жестокого боя был разбит шведский отряд, пытавшийся остановить русских, после чего русские полки вышли к Выборгу. Неизвестно, участвовал ли наш герой со своим прибором в этом сражении, но вот в том, что в последующих событиях он сыграл немаловажную роль, сомнений нет – не так уж много случаев, когда на страницы русских летописей и разрядных книг попадали в то время дети боярские средней руки. Тимофей же попал, и как! Окружив город, «большие» воеводы велели «нарядному» воеводе князю Г.В. Путятину начать обстрел Выборга, а содействовать им должен был Тимофей Тетерин со своими людьми. Памятуя о том, что под Казанью в 1552 г. развертывание полков и установка наряда шли под прикрытием стрельцов, шедших в авангарде русского войска, надо полагать, что и здесь Тетерин со своими «огненными стрелцами» также шел впереди всех, «ища себе чести, а князю славы». «И стояли под городом воеводы три дни, – писал летописец, основываясь, видимо, на присланной в Москву 7 февраля 1556 г. от воевод победной «отписке»-сеунче, – из города вылазити прямо на полкы не дали, побивали из наряду и ис пищалей»523. И кто, как не Тимофей Тетерин и его стрельцы были среди тех, кто «побивал» «свийских немцев», пытавшихся устраивать вылазки из осажденного Выборга? И совершенно очевидно, что в этом сеунче среди прочих имен отличившихся в этом успешном походе, в ходе которого «большие» воеводы князья П.М. Щенятев и Д.Ф. Палецкий со товарищи разгромили шведские войска, обложили Выборг и, дотла разорив его окрестности в радиусе до 100 верст, «многое множество поимали полону; купили полон в гривну немчин, а девка в пять алтын»524, было названо и имя нашего героя как одного из отличившихся на царевой службе «воинников», «побивавших» государевых ворогов «лучным и огненным боем, и кто к которому бою навычен».