разбегаются электрические заряды, место, куда смотрит Эйне, превращается в пучок оголенных нервов.

Щелчок пряжки ремня отдается сладким спазмом в низу моего живота. Звук расстегиваемой молнии пускает по телу волну мелких мурашек.

Это ненормально.

Сердце бьется в припадке, и перед глазами пелена, но не могу не смотреть, как он приспускает брюки, оттягивает вниз резинку боксеров и освобождает член.

Это зрелище отзывается во мне новым приливом возбуждения, потому что… он у него идеален. Абсолютно ровный, с крупной темно-розовой головкой и наливающейся на ней жемчужной каплей смазки.

Раскатывая по члену презерватив, Фил поднимает взгляд и смотрит в мое лицо. Взгляд тяжелый, жесткий, подавляющий. Еще ни разу я не смогла противостоять ему. Он всегда сильнее.

– Отведи ногу в сторону и держи ее под коленом, – проговаривает негромко и сам показывает мне, как правильно это сделать.

А затем, обхватив член ладонью у основания, вдруг ударяет им по моей промежности. Тут же повторяет, а затем давит головкой ровно в центр и ведет ею вдоль набухших складок, размазывая по ним влагу.

Сильнейший спазм едва не поднимает меня в мостик. Спрятав лицо в сгибе локтя, с силой закусываю нижнюю губу.

– Красивая она у тебя, – проникает в уши низкий хрипловатый голос.

И в следующее мгновение я чувствую, как он наполняет меня одним резким движением. Врезается до упора и склоняется надо мной так, что между нашими лицами остается не более десяти сантиметров.

– Обними меня за шею, – просит Филипп, и я, продолжая одной рукой удерживать правую ногу, вторую располагаю на его затылке.

Так мы еще ближе. Его рваное дыхание на моей коже, прожигающий душу взгляд и плавный сильный толчок. Следом еще один, и еще…

Размеренные, мощные и основательные, как сам Эйне.

Чувствительный укус в губы, быстрый горячий язык на них и… глубокий поцелуй. До нехватки дыхания и цветных кругов перед глазами. Его язык, вылизывающий мой рот и очередной удар бедрами.

От клитора лучами в разные стороны растекается жар, низ живота распирает желанием. Тело стягивает сладкими спазмами.

Я снова хочу с ним кончить. Потребность отдать ему все, что могу, и взять от него по максимуму, разрывает меня на части.

Обнимаю своими губами его, нежно всасывая, ласкаю. Филипп тут же сбивается с ритма, теряет темп, сжимая пальцы на моей груди.

– Это е*аный пздц… – шепчет, чуть отстранившись.

И, выйдя из меня полностью, устраивается на сидении. А затем тянет меня за руку и, перекидывая мою ногу, насаживает на себя сразу до упора.

Я и пикнуть не успеваю, как оказываюсь сидящей верхом на его коленях. Сильное распирание внизу причиняет незначительную боль, но и дарит совершенно иные ощущения.

Филипп смотрит на меня из-под тяжелых век, даже в такой позиции – сверху вниз.

Я же снова в ступоре, с ним никогда не знаешь, чего ожидать в следующее мгновение. Часто, поверхностно дыша, я не знаю, куда деть собственные руки.

С Артемом эта поза предполагала его полное мне подчинение. Я могла делать, что и как хочу. Быть нежной или грубой. Целовать, ласкать его или же, вспарывая ногтями кожу, трахать до тех пор, пока он не запросит пощады.

А что делать с Эйне?..

Член внутри меня нетерпеливо дергается. Сжимающие мои ягодица пальцы становятся жестче.

Я поднимаю руки и кладу на его плечи. Пробую плотную гладкую кожу на ощупь. Фил не шевелится, и я понимаю это, как согласие и побуждение к моим дальнейшим действиям.

Глажу плечи смелее. Оцарапавшись о его взгляд, двигаюсь ближе и зарываюсь носом в густые черные волосы. Вдыхаю запах, который проникнув в легкие, почему-то стягивает горло.

Это осознание, насколько глубоко Эйне пробрался внутрь меня. Это навсегда, теперь я точно знаю.

Дышу им, зарываясь пальцами в волосы. Несмело касаюсь губами скулы. Фил тут же чуть поворачивает голову, словно для того, чтобы предоставить максимально полный доступ к своему лицу, чем я сразу пользуюсь. Прижимаюсь ртом к щеке, целую, пытаясь считать его реакцию, и она потрясает.

Ему нравится! Все его большое тело вздрагивает, пальцы впиваются глубже в плоть, член внутри меня дергается.

Я действую дальше. Вдохновленная его эмоциями, целую губы. Облизывая нижнюю, которая заметно полнее верхней и толкаюсь языком в его рот.

На этот раз поцелуй совсем другой, медленный, но вместе с тем более интимный. Мы ласкаем языки друг друга на границе наших губ. Трогаем, лижем, посасываем.

Это так горячо и возбуждающе, что напряжение в низу живота очень быстро толкает меня в сторону оргазма. Потихоньку раскачиваясь на его бедрах, я задаю неспешный темп.

– Ты что творишь, Крис?.. – выдыхает ошарашенно, – думаешь, я железный?..

Нет, не думаю. Чувствую, как он сдерживается. Как дрожит каждая его мышца. Как рычит от нетерпения его внутренний зверь.

И провоцирую.

Увеличив амплитуду движений, лишь слегка ускоряю темп. И Эйне, зафиксировав мои бедра, начинает меня подгонять, пока полностью не забирает инициативу.

Я обеими руками прижимаю к себе его голову, а он, впившись ртом в мою шею, насаживает меня на себя как куклу.

Бегущая по венам лава стекает вниз, к месту, где врезаются друг в друга наши тела. Скапливается там, в животе, и с очередным ударом члена выплескивается наружу взрывом наслаждения.

– Ммммм… – мычу сквозь прикушенные губы.

– Бля-а-а-ать… – стонет сдавленно и, хаотично толкаясь бедрами, тоже начинает кончать.

Глава 41

Нижнюю часть тела все еще схватывает спазмами, между ног ритмично пульсирует, а по ногам и шее уже тянет холодом. Горячее влажное дыхание Фила в мою шею дарит лишь мимолетное тепло, что, испаряясь, оставляет на коже мурашки озноба.

Мне требуется пять секунд и два полных вдоха, что собраться с мыслями и отстраниться от него.

– Тшш… куда побежала? – шепчет, обхватывая мое тело обеими руками, – не торопись.

Я замираю. Убираю руки с его плеч и выпрямляю спину. Наши объятия сейчас кажутся мне неуместными. Почему он не снимает меня со своих коленей – мне не понятно.

– Мы расстались с Соней, – говорит спокойно.

– Вы на паузе…

– Расстались, – качает головой, – я завтра еще раз с ней поговорю.

Убрав волосы от лица, вдруг слышу, как из них выпадает последняя деревянная палочка, что держала их в пучке. Скользнув по моему бедру, она сваливается на пол, туда, где разбросаны моя обувь и носки.

Это рассеивает последний дурман. Оглянувшись, осматриваю салон его машины. Тихо тарахтит мотор, подсвеченное табло монитора разбавляет темноту тусклым светом, из колонок льется ненавязчивая музыка, а по запотевшим