я поставила картину на пол, прислонив к стене, а сама уселась напротив, на пятки. Постепенно стемнело, надвинулсь ночь, а я все смотрела на картину.

Нет, в фонтане не вино. Это кровь. Намек на то, что было совершено убийство. И намек на то, что я могу… что я должна разобраться в этом…

А если это и в самом деле — придворные интриги?

Не надо ли мне повесить на ветки дерева красный шарф?

Я представила, как рассказываю королю Рихарду, про то, что его брата, возможно, убила не мать Тристана. А в доказательство предъявляю разорванную в клочки записку и картину, которую намалевал неизвестно кто.

Нет, это глупо.

Король сам проводил дознание. Если б были сомнения в виновности Бьянки, он не успокоился, пока не нашел убийцу. О привязанности Рихарда к родичам я уже знала.

Новая мысль пронзила меня, как молния: а вдруг… а вдруг это Тристан убил отца? И мать в отместку ослепила его, но не решилась выдать сына? Король Рихард догадывается об этом, а сам Тристан не желает, чтобы кто-то вспоминал эту историю…

Холодок пробежал вдоль позвоночника, и я поспешила закрыть окно, потому что меня охватила дрожь. Что если король Рихард отправил меня к убийце, но кто-то пытается меня предупредить.

Анна? Неро? Ланчетто?..

Может, Ланчетто не хотел отдавать меня Тристану именно по этой причине?..

А если это Милдрют? Она тоже была против, чтобы я жила на острове. И это она привела меня к лавке с картинами…

Что же мне делать теперь? Бежать? Пока я не показалась Тристану опасной со своими расспросами, и он не решился еще на одно убийство?

Можно сесть в весельную лодку, главное — выбрться из грота, а там море само принесет меня к берегу…

Но куда потом? Просить о помощи господина Неро? Я вспомнила красивое мужское лицо. Он умен, любезен, и я ему, похоже, нравлюсь. Только что-то во мне противилось, когда я думала о бывшем наставнике, как о союзнике.

Я призвала себя успокоиться и мыслить здраво.

Зачем мне бежать? Ведь до сих пор лорд Тристан, если только он причастен к убийству, никого больше не убил, и я жила рядом с ним столько времени…

«Но ты не задавала ненужных вопросов», — сказала я себе мысленно и вскочила, внезапно решившись.

В доме было тихо, и я прокралась по коридору, даже не скрипнув половицами. Ночное небо пестрело тысячами звезд, но я не стала любоваться на эту красоту. Я спешила к каменной лестнице.

Уплыть отсюда. Поскорее. А уже потом можно разбираться, кто виновен или не виновен в смерти десятилетней давности. Или не разбираться вовсе, потому что мне и в самом деле безразличны отношения в семействе драконов.

Море было неспокойным — оно ворочалось, словно огромное существо, дыша и подстанывая. Ветки сосны гнулись под порывами ветра, и качели поскрипывали, качаясь туда-сюда. Я невольно остановилась, глядя на волны.

Король Рихард сказал, что не любит ночное море. Потому что не знаешь, какие чудовища могут вылезти из темных глубин. Но разве не говорится в пословице, что самые страшные чудовища обитают в спокойной воде?

Лорд Тристан — само спокойствие. Обманчивое спокойствие!

— Вы куда-то собрались, леди Изабелла? — услышала я голос того, мысли о ком волновали меня последний час.

Я резко обернулась.

Лорд Тристан стоял в двух шагах от меня, а я и не слышала, как он подошел. Он был в своей излюбленной белой рубашке до щиколоток, и в халате нараспашку. Сцепив за спиной руки, он смотрел поверх моего плеча и… улыбался. Улыбался спокойно, безмятежно.

Попятившись, я налетела спиной на дерево, и прижалась к нему.

— Вы здесь, я чувствую, — сказал лорд Тристан и безошибочно сделал шаг по направлению ко мне. — Не молчите, пожалуйста. Или вы меня боитесь?

— С чего бы вас бояться? — спросила я, стараясь говорить твердо. — И я никуда не собираюсь. Просто решила полюбоваться морем…

— Будет шторм, — сказал Тристан, подходя еще ближе. — Лучше вернитесь в свою комнату и закройте окно. Дом крепкий, выдержит и ураган, но здесь может быть небезопасно. Порывом ветра может сбросить в море.

— А вы сами-то что здесь забыли? — спросила я не совсем вежливо.

— Провожал Милдрют.

— Она… уехала? — голос мой невольно дрогнул, и Тристан чуть усмехнулся, услышав это.

— Да, срочно понадобилось вернуться на побережье, — сказал он мягко и протянул мне руку. — Так что мы с вами одни на острове в эту ночь. Давайте вернемся в дом.

Я приняла его руку, как заколдованная, и пошла рядом с ним, едва переставляя ноги.

Вот так. Одни. На острове. И бежать некуда.

— Вы дрожите, — сказал Тристан. — Вам холодно? В моей комнате горит жаровня. Пойдемте туда, вы сразу согреетесь.

Держа его под локоть, я ощущала ладонью крепкие мускулы, перекатывающиеся под его кожей. Он силен, я видела, как он сражался с Милдрют. Захочет прикончить меня — и я пикнуть не успею, как буду валяться с переломанной шеей.

— Когда приедет Милдрют? — спросила я быстро.

— Если шторм утихнет к утру, то утром и вернется, — ответил он, как ни в чем не бывало. — Или к обеду, если море будет неспокойно.

Двенадцать часов с ним наедине. Я кусала губы, не зная, что предпринять. Самое лучшее — притвориться, что меня больше не интересует история с Бьянкой, что я последовала его совету и забыла о прошлом.

— Интересно, а здесь есть рыба? — брякнула я жизнерадосто, хотя сердце мое тряслось, как заячий хвостик. — В детстве я любила посидеть с удочкой. Мой папа был лучшим рыболовом в округе, и ловил лососей голыми руками!

— Здесь нет лососей, — сказал Тристан.

— Да, в море, наверное, водится совсем другая рыба… Если позволите, я хотела бы купить снасти и попробовать что-нибудь поймать. Я умею жарить рыбу на открытом огне, это очень вкусно! Хотите, съезжу завтра к кузнецам? За крючками?

— Здесь нет рыбы, — охладил меня Тристан. — А что за картину вы купили? И почему спрашивали о маскарадном костюме моего отца?

Я споткнулась на ровном месте, и он поддержл меня, не позволив упасть. Я почти повисла на его плече, ощущая себя песчинкой, подхваченной морем. Мужская рука держала меня вокруг талии железным кольцом, так что невозможно было сделать ни шага.

— Мы же решили больше не вспоминать прошлое, — сказала я тихо.

Совсем близко были неестественно светлые глаза лорда Тристана, и меня снова охватил панический ужас, как в день нашей первой встречи. Упасть на колени, спрятать лицо в ладонях — чтобы стать незаметной, чтобы