В. Л.: То есть ее нужно было просчитать?

В. С.: Да, это математика. То есть была центрифуга, длина консоли 28 метров и на ее конце кабина. Эта центрифуга создает 30 G перегрузки, т. е. это невыносимая нагрузка; испытуемый переносит только 8, и все. Мы взяли этот аппарат и сделали его умным. Мы так могли регулировать повороты кабины, кресла, центрифуги, что по-другому работал уже вестибулярный аппарат. И тут пришлось заниматься медициной. У каждого человека есть вот в этих местах (показывает на уши) вестибулярный аппарат. Ну, для понимания, вот когда пожилые люди резко поворачиваются, у них иногда кружится голова – это означает, что вестибулярный аппарат не срабатывает уже из-за возраста. У каждого человека он есть. И наша задача была заставить вестибулярный аппарат работать так, как в невесомости: оторвать определенные кристаллики в сосудах этого аппарата, они всплывают и дают сигналы в нервную систему, что ты в невесомости, ты теряешь ориентир…

В. Л.: Это же тоже нужно было просчитать?

В. С.: Это все была математика. Серьезнейшая работа. И кроме того, еще надо кровью было заняться, потому что при невесомости кровь уходит из ног, а нам надо было ее там оставить.

Когда эта работа завершилась, она была удостоена Государственной премии СССР. Это была очень высокая награда. И мы создали тренажер. Около шестидесяти космонавтов, почти все, кто летал, прошли на нем тренировки.

Потом мы продолжили эту работу. Заметили, что в невесомости глаз фокусируется на полторы секунды позже. То есть сначала человек может что-то сделать, только потом это увидеть. Была авария из-за этого дефекта, и хотели наказать космонавта, а он не виноват, потому что он не тренирован был. И мы взялись за эту работу и начали с институтом космических исследований изучать такое запаздывание зрения. Установили тоже этот вестибулярный конфликт зрения – вторая Госпремия. И затем мои ученики, ученицы, далеко продвинулись дальше. Они предложили гальваническую стимуляцию этих процессов, т. е. выстрелом небольшого тока можно спровоцировать ту же реакцию организма, что и в невесомости – это называется гальванически стимулировать.

Сейчас эти работы вовсю продолжаются.

В дальнейшем это будет связано с виртуальной реальностью…

В. Л.: Самое интересное, что если сказать человеку, обычному человеку, что вот изучается такой вопрос, никто не подумает о математиках.

В. С.: Да, а это математика. Мы буквально на днях сделали хорошую работу с Аскаром Акаевичем Акаевым (в прошлом президент Киргизии, ныне профессор МГУ). Он прекрасный математик. Так вот эта работа сейчас находится на столе у руководства страны. Мы сделали математическую модель прогноза вируса кови-да: течение, его возможного уже затухания; и способов управления экономикой в этих условиях.

В. Л.: Простите, это модель его распространения?

В. С.: Есть и модель его распространения. Мы взяли меры, которые принимаются, и дали математический прогноз окончания – начало 2023 года.

В. Л.: Это вы сейчас громкое заявление делаете?

В. С.: Нет, этот прогноз мы направили всем. Я уверен, что так и будет. Уверен. Потом мы впервые увидели и предсказали пилообразные графики вируса, всплески. Конечно, математическая модель – это не жизнь. Потому что просто есть условия, мы считаем, что они будут такими, и есть результат. Это математика, тут все строго, модель. Жизнь сложнее. Понятно, что могут быть повороты в мутациях и т. д. – это другое. Но обычно наши модели с Аскаром Акаевичем всегда были точны. С их помощью мы с ним предсказали и кризисы, позже так и случилось.

В. Л.: Виктор Антонович, а эта книга «Теория операторов», что за открытие вы сделали, чтобы она постоянно переиздавалась на русском и английском как учебник?

В. С.: Дело в том, что это новая ступень познания, функциональный анализ. Теорию операторов по-другому можно назвать функциональным анализом. Мы привыкли жить в трехмерном пространстве: вот одно измерение, вот второе измерение и третье. И обычный анализ, математический анализ, математика – это в основном как бы в этом пространстве. О чем я говорю? Числа, вот один, два, три – это ось. Функция, синус Х – это плоскость. Ну и дальше интеграл, производная. Таким образом, азы математики – это математический анализ. И этот курс (я сейчас заведую этой кафедрой математического анализа), я его читал десятки лет, это букварь математики. Трудный двухлетний курс. В конце XIX – начале XX века немецкий математик Гильберт впервые сказал: «А есть же такая абстракция, что не три измерения, а бесконечно много». Трудно представить. Но вот представим сейчас, что не три, а есть четвертое, пятое и так бесконечно. Тогда что в этих пространствах будет? Эти пространства называются «гильбертовыми», его именем назанные. И эти гильбертовы пространства бесконечномерные – это новая ступень познания. Она связана с космосом, с бесконечностью. И все эти понятия, функции, действия в этих пространствах меняются. И вот эти функции, действия уже называются «функциональный анализ» или «теория операторов».

Такие курсы были, и такие учебники были: Банах написал, Рудин – американский математик, Колмогоров, Фомин написали. Ну, я вот, тогда молодой математик, взялся дополнить. Я нашел недоказанные факты, «теорему Егорова», так называемую, выдающегося математика.

Я решил взглянуть на этот предмет по-новому и написал маленькую брошюрку. Но она была замечена, и вдруг в 1991 году поступает предложение от английско-американского издательства: «Мы хотим издать на английском». В то время это был успех. Она была издана. На английском и на русском она переиздается. Теперь это учебник, как бы следующая ступень над классическим математическим анализом.

В. Л.: Как вы различаете научную грань и моральную в разработке искусственного интеллекта?

В. С.: Ну, сначала сам термин. Искусственный интеллект, я думаю, это иногда понимается как искусственный мозг. По искусственному мозгу я могу рассказать свою беседу со Стивом Возняком – это руководитель Apple. И я говорю: «Стив, когда будет искусственный мозг?» Он так задумался, говорит: «Думаю, на это понадобится девять месяцев». Так оценивает создание искусственного мозга. Теперь искусственный интеллект. Как я понимаю, это те алгоритмы, действия, которые выполняют максимально функции человека. Но никогда до конца они не могут повторить активность мозга. Ну, это роботы, это переводы, то, что сейчас везде называется искусственный интеллект. Он вызывает очень большой интерес.

Но это, конечно, такой этап автоматизации и приближение действий механизмов или каких-то алгоритмов к тому, что раньше делалось человеком вручную.

Почему я думаю, что мозг бесконечен, так же, как и космос? Потому что он очень сложно устроен, он живой, он изменяется, он имеет сложную структуру. Там не