— Почему?

— Опасно.

— Здесь кругом опасно! — отрезал Роулинг. — У нас нет выбора.

— Это действительно плохая идея, Фрэнк, — пропыхтел Нганакаа, поднимаясь.

— У тебя есть получше?

— Не знаю… Возможно, если бы мы смогли найти разрыв метрики…

— Откуда здесь возьмутся «щели»?

— Я думаю, — вмешался Береснев, — коллега имеет в виду, что мощное тайм-поле, которое генерирует «Хронос», неизбежно вызывает сильные локальные искривления метрики пространства, вплоть до микроколлапсов. Теоретически такие «микродыры» могут привести нас внутрь комплекса.

— А практически? — хмыкнул Роулинг. — Так, парень, — повернулся он к Гитару, — активируй страйкер и целься вон туда, — указал на мутное «веретено» между двух каменных останцев, похожих на клыки исполинского ящера.

«Геккон» молча повел турелью в указанном направлении. Молния разряда стеганула вихрь без видимого эффекта.

— Ну вот, я же гово… — начал было Роулинг, но в этот момент между камней полыхнула невыносимо яркая белая вспышка, а по земле в сторону людей метнулась стремительно расширяющаяся угольно-черная трещина. Никто, даже Гитар, не успел ничего предпринять. Странная трещина вмиг достигла ног профессора Нганакаа, и тот, нелепо взмахнув руками, исчез в чернильной пустоте.

Несколько секунд все оторопело таращились на зловещий провал, который будто насытившись своей жертвой, перестал расти и лишь едва заметно пульсировал, словно живой.

— Какого черта?! — наконец хрипло выдавил Роулинг и боком двинулся к провалу, выставив перед собой универсальный лимьер*.

— Осторожнее, Фрэнк! — дернулся к нему Береснев.

— Стойте на месте, Кирилл! — вскрикнула Ирен.

Лишь Гитар молча смотрел не на них, а куда-то в сторону, и турель страйкера была повернута туда же. Береснев оглянулся и, проследив за ним взглядом, тоже замер. Там, почти не видимый на плывущем разводами зеленом фоне «лепестка» Цветка, стоял человек в комбезе и защитном шлеме ремонтника с опущенным забралом.

Роулинг, не дойдя метров трех до черного ничто, остановился, медленно поводя раструбом лимьера в стороны.

— Ничего не понимаю, — громко произнес он. — Там ничего нет!

— Что значит, ничего? — нервно поинтересовалась Ирен.

— Совсем ничего… — Роулинг спрятал прибор в чехол на поясе и повернулся к остальным. — Эт-то еще кто?! — Он увидел незнакомца.

— Мне почему-то кажется, что он знает, куда делся профессор Нганакаа, — откликнулся Береснев.

Словно услышав его слова, человек в шлеме ремонтника поднял руку в понятном всем приветствии и двинулся к ним. На пути его оказалась черная трещина, и люди, затаив дыхание, ждали, как поступит незнакомец — ширина провала перед ним достигала более трех метров. Однако это не смутило его, он просто перепрыгнул препятствие. Береснев отметил про себя, что прыжок больше походил на короткий полет, а по антрацитовой поверхности при этом пробежала странная рябь, будто чернота отреагировала на движение воздуха над ней.

Человек остановился в нескольких шагах от ученых и заговорил на волне приема шлемов HMD. Его слышали все.

— Вы зря пришли сюда, в зону хронодиффузии. Здесь небезопасно.

— Ты кто такой? — агрессивно, стараясь скрыть растерянность, спросил Роулинг.

— Я хардтаймер. Повторяю, вам лучше покинуть зону…

— Что такое «хардтаймер»? — поспешил вмешаться Береснев.

— Сейчас это не имеет значения. Вы находитесь в опасности…

— Надо же, какой заботливый! — Роулинг вынул из кобуры пистолет. — Отвечай на вопрос, иначе… — Он не договорил. Пистолет в его руке вдруг вспыхнул на миг мертвенно-зеленым светом и рассыпался в пыль. — Ах ты, черт!

— Вы находитесь в зоне неустойчивого временного потока, — спокойно заговорил незнакомец. — Ваши защитные комплексы выйдут из строя в течение получаса по вашему локальному времени. Немедленно возвращайтесь!

— Мы не можем. Нам обязательно нужно попасть в комплекс «Хроноса», — сказал Береснев. — Необходимо отключить хроногенератор, потому что…

— Вы ничего не сможете сделать, аберрация уже произошла. Возвращайтесь!

— Какая аберрация? Что вы имеете в виду?

— Ваш генератор создал резонансную тайм-волну, которая породила одиннадцать метрических клонов основной реальности. В результате аберрации возникли двенадцать независимых миров, и они уже начали каждый свой путь в Универсуме.

— Что он несет?! — хрипло произнес Роулинг.

— Он говорит, что «Хронос», из-за нештатного пуска, породил вместо одной хроносферы дюжину, — вздохнул Береснев. — Это как бы отражения одной, главной реальности в одиннадцати зеркалах…

— Я, кажется, поняла, — вмешалась Ирен. — У Цветка, как его назвал профессор Нганакаа, ровно одиннадцать «лепестков». Видимо, это наше восприятие внешних поверхностей возникших хроносфер…

— Но тогда бы мы видели Цветок не со стороны, а как бы из его центра, — возразил Кирилл, — потому что, по логике, именно там должен находиться «Хронос». Настоящий.

— Я уже сказал, что метрические клоны полностью независимы от исходной матрицы, — повторил незнакомец, — и Универсум уже принял их в свою структуру. Для выполнения вашей миссии, какой вы ее себе представляете, необходимо пройти все одиннадцать клонов и в каждом отключить хроногенератор. Такая задача вам не под силу. Этого не смогу сделать даже я, хардтаймер.

— Все равно не понимаю, — сердито произнес Роулинг. — Мы пришли как раз из нее, из главной реальности! Значит, все остальные — отражения, мираж? И если мы отключим «Хронос» в центре Цветка, то есть главный, отражения исчезнут, а наша реальность вернется в изначальное состояние.

— Не совсем так, Фрэнк, — мягко возразил Береснев. — Наш друг, хардтаймер, утверждает, что с момента возникновения все хроносферы стали равновероятными, а это значит, что где бы мы не отключили «Хронос», прошлого не вернешь.

— А я бы попытался, раз уж мы здесь, — упрямо сказал Роулинг.

— Вы не сможете, — снова заговорил незнакомец. — Каждый хроногенератор окружен потенциальным барьером, который почти невозможно преодолеть…

— Ага, значит все же можно!

— Вероятность успеха — меньше одного процента.

— Но ведь ты как-то ходишь тут?

— Я — хардтаймер.

— Слушай, приятель, я очень не люблю, когда меня держат за недоумка! — зарычал Роулинг. — Немедленно объясни нам, что это такое «хардтаймер»?

— Не могу. Информация изменит вашу личную вероятностную линию, и тогда вы уже не сможете вернуться в свою реальность.

— Ладно, черт с тобой! Ты сам, насколько я понимаю, как-то проходишь эти потенциальные барьеры?