— Вы оба — психи. Извини, Джамар. Я думал… я надеялся, что все это слухи… Неужели вы сумели построить резонансный мазер втайне от «безопасников»?!

— Пришлось подстраховаться, — кивнул Шактибинду. — Сам знаешь, какова была ситуация.

— И много их у вас… у нас?

— К сожалению, единственный.

— Ага, и вы надеетесь, что мощности мазера хватит, чтобы пробить «окно» в потенциальном барьере? А пока оно затянется, группа сумеет пройти?

— Примерно так…

— А вы не подумали о том, что при малейшем отклонении от профиля резонансной волны вместо «пробоя» может произойти обратное: вся ее энергия будет поглощена барьером, и он станет вовсе непреодолимым?

— У тебя есть другое предложение, Ким?

— Пока нет…

— А у меня нет времени ждать, когда оно у тебя появится! — Шактибинду повернулся к Судзиме. — Начинай операцию, Хирохито. И да поможет нам Создатель!..

Цветок Хроноса. Белый лепесток

Нулевая точка

— Иди за мной, человек! — Хардтаймер уверенно шагал по узкому извилистому коридору со скособоченными стенами. Потолка у коридора не было, так как в сечении он представлял из себя неравносторонний треугольник. И это обстоятельство почему-то больше всего интересовало Виктора. Назойливая мысль засела в голове и не желала отступать. Береснев честно пытался избавиться от очевидной глупости (ну, в самом деле, что такого в треугольном коридоре?), однако ничего не получалось. Даже сосредоточение внимания на процессе движения не помогло. Виктор шагал, автоматически ставя ноги след в след за незнакомцем, а дурацкая мысль крутилась и крутилась.

В конце концов Береснев сдался и спросил:

— А почему коридор имеет такую странную конфигурацию?

— Нет информации, — прозвучало в ответ.

Виктор насторожился. Фраза явно не принадлежала человеку. Так могла ответить только машина! Но ведь хардтаймер и движениями, и повадками, и эмоциями, звучавшими в его речи, — во всем походил на человека. Даже его речь была до сих пор абсолютно нормальной: легкий акцент, характерный для британца, долго жившего за пределами Туманного Альбиона. Но последняя фраза… «А может, он киборг? Или биотех?.. Говорят, их новые модификации практически неотличимы от живых людей. Разницу очень трудно обнаружить…»

Береснев отстал от незнакомца на пару шагов и активизировал свою экстрасенсорику. Переключил зрение на инфракрасный режим — ничего. Хардтаймер вообще не имел тепловой ауры! Конечно, это можно было объяснить свойствами его комбеза и шлема. Однако Виктор ни разу не слышал о материале, совсем бы не «фонившем» в тепловом диапазоне, ведь молекулярное тепло никто пока не отменял! Тем более что выглядел комбез совершенно обычно — стандартный костюм энерготехника плюс шлем со встроенной диагностической аппаратурой и комплексом связи.

Отметив про себя эту странность, Береснев переключился на восприятие гравитационных аномалий и сразу сделал еще одно открытие: хардтаймер не имел массы! Точнее, не обладал той массой, что являлась бы характерной для биологического существа его габаритов. «„Голик“![52]— решил Виктор. — Тогда все становится на свои места. Понятно почему он не „фонит“ в электромагнитном диапазоне… Хотя постойте! Он же проходил хронобарьер как вполне материальный объект, со всеми визуальными эффектами… Или это все — морок, наведенный глюк?.. И я сейчас на самом деле никуда не иду, а валяюсь среди этих огненных гейзеров в отключке после выстрела абсорбера?.. Стоп! Не зарывайся. Так и до шизофрении недалеко. Анализируй ситуацию!..»

Но он ничего не успел, потому что впереди вдруг показался треугольник света, и через два десятка шагов Береснев очутился на вершине небольшого холма, поросшего короткой курчавой травкой вперемешку с мелкими бледно-лиловыми цветами. Вдаль до самого горизонта простиралась такая же слегка холмистая равнина, покрытая травой и кое-где низкими куртинами светло-желтого кустарника. Небо здесь было похоже на земное ранним вечером, хотя Виктор обнаружил белый диск светила почти в зените.

— Мы пришли, — произнес хардтаймер и сделал приглашающий жест. — Располагайся. Разговор будет длинным.

— Может, для начала объясните, кто вы и где мы находимся? — Береснев не двинулся с места, украдкой оглянувшись и почти не удивившись, что позади нет никакого коридора. Все та же бесконечная равнина, лишь у горизонта темнеет полоска, похожая на горы.

— Для начала давай условимся говорить на понятном тебе одному языке.

— Я вас прекрасно понимаю…

— А я тебя — нет. — Хардтаймер сел прямо на траву, потом лег навзничь и чисто по-человечески засунул руки под голову. В шлеме.

Зрелище вышло комичным, и Виктор, не удержавшись, хмыкнул.

— Почему ты думаешь на одном языке, а разговариваешь на другом? — невозмутимо продолжил незнакомец. — Это же очень неудобно и нарушает процесс адекватного мышления.

— Потому что я русский, а вы, судя по всему, англичанин, хотя и не коренной британец…

— Я не англичанин. Просто я воспользовался твоей первой коммуникативной доминантой, которую ты выдал при нашей встрече. Она была сформулирована на этом языке.

Береснев от неожиданности сел, опершись ладонями на траву. Она оказалась упругой и мягкой.

— Вы хотите сказать, что можете общаться на любом языке?!

— Я могу общаться вовсе без вербальной коммуникации. Но тебе такой способ покажется не совсем удобным, — буднично пояснил хардтаймер. — Ладно. Мы теряем время. Спрашивай по существу, а потом я дам необходимую информацию.

Виктор заколебался, но потом все же спросил:

— Вы — человек?

— Нет.

— Вы искусственный организм?

— Нет.

— Вы… гуманоид?

— Я — разумная система.

— Хорошо… — Береснев помедлил. — Ваша основная функция?

— Контроль за соблюдением законов Универсума.[53]Коррекция отклонений. Устранение дестабилизирующих факторов.

«Все-таки машина! Вроде наших биотехов, только на порядки сложнее…»

— Твой статус? — спросил Береснев по-русски, переходя на привычное обращение с биотехами.

— Блюститель. — Хардтаймер слегка повернул голову, будто посмотрел на собеседника, хотя за зеркальным забралом лица видно не было. — Ты принял правильное решение. Общение на родном языке наиболее продуктивно. — Он тоже перешел на русский.

— Отлично. Тогда рассказывай.