в голову как раз с этой целью, – вставил Буров. – Это не дилетанты, они действовали с холодным расчетом – не хотели, чтобы мы опознали тело. Или опознали, но как можно позже. А почему ты, Кирилл, решил, что это не Аганесян?

– Аганесян смуглый, а этот имеет кожу типичного славянина. Ладно, скажете, что кожа на мертвом теле может быть более бледной, чем при жизни. Аганесян был очень аккуратным человеком, удивительным чистюлей. Это его отличало от многих офицеров. От него одеколоном всегда пахло, всегда чисто выбрит и подворотничок белоснежный. А у убитого под ногтями грязь. И подворотничок грязный.

– Тащили по земле, царапался перед смертью, – сразу же предположил Косович.

– Может быть, – согласился Митьков. – Может быть даже, что подворотничок испачкался быстрее обычного, уже к обеду, потому что день был жаркий, пылища, майор потел. Может быть. Когда мы тело привезли, я сразу связался с санчастью. Они при мне подняли медицинскую карту Аганесяна. Он четыре года назад перенес операцию по удалению аппендикса. На теле шрама в паховой области от подобной операции не было.

– Молодец, – Буров не удержался, похвалил действия молодого офицера. – Но теперь нам придется дальше гадать, где Аганесян и зачем нам подбросили чужое тело.

– Есть одна зацепочка, товарищ майор, – улыбнулся Митьков. – В тот день в службе начальника связи армии находились две связистки, командированные для получения технической документации. Это старший сержант Мухина и ефрейтор Бескровнова. Они видели, как Аганесян не поехал с офицерами на той машине, потому что его позвал капитан Осокин.

– Я разговаривал с Мухиной на гауптвахте, – сокрушенно покачал головой Косович. – Знать бы мне тогда…

– Ничего, я с ней поговорил. На бегу, правда, – снова улыбнулся Митьков. – Она подтвердила!

– Бабник! – развел руками Косович.

– Ему можно, он неженатый, – усмехнулся Буров и достал из папки три листка. – А теперь смотрите. Это рисунки отпечатка подошвы с порезом посередине. Мы его давно заметили, теперь хозяин этого сапога убит. Скорее всего, он и командовал операцией при нападении на дом, где содержался генерал Максимов. А вот этот отпечаток, видимо, принадлежит сапогу командира группы, которая работает в нашем тылу и которая имеет отношение к операции «Посылка».

– Может, у этой группы более широкая задача? – предположил Митьков.

– Нет, в разведывательно-диверсионной работе так не бывает. По крайней мере, если работает разведка серьезной армии. Размениваться на мелкие задачи означает гибель группы, потому что в этом случае никак не учесть всех рисков, распыляется тактика и методика. Нет, группу готовят отдельно, и выполняет она одно задание.

– Тем более, – добавил Буров, – что у нас в этом районе не замечены никакие посторонние выходы в эфир. А эфир сейчас слушается очень внимательно. Нам можно попытаться определить, где у группы находится база. Учитывая, что они спрятали машину генерала Максимова и мотоцикл участкового. А учитывая еще три мотоцикла, которые использовались при нападении на Максимова, техника им нужна позарез. Первый вариант – идти от географического центра всех акций, которые нами зафиксированы. Получается разброс километров сто. А это очень много, если знать, что их цель – генерал – здесь.

– Они могут иметь базу и в стороне от центра своих операций, – добавил Косович. – Они тоже не вчера родились.

– Это точно, – кивнул майор. – И у нас сегодня появилась зацепка. Один из этих двух полицаев, которых мы взяли в лесу, неплохо знает немецкий язык. Причем он вырос на улице, где жили семьи немцев, он на слух их разговор хорошо понимает. Немцы этого не знали и при нем позволяли себе кое-какие лишние разговоры. Смотрите, вот на карте место, где у этих полицаев был схрон, вот деревушка, где они перезимовали. Именно возле землянки немцы и проболтались, что дорога к лагерю займет два часа, и еще упоминали местность под названием «коровье вымя». Или не местность, а какой-то объект, например, коровья ферма.

– Давайте проведем две окружности, – предложил Митьков. – Одна с центром у схрона и длиной радиуса, равной двухчасовому пешему переходу. А второй радиус – равный двухчасовой поездке на мотоцикле.

– Правильно, – одобрил Буров и достал из стола ученический циркуль. – Скорость пешехода, двигающегося осторожно, не по прямой, не больше четырех километров в час, ну, пусть пять. Значит, это где-то на расстоянии шести или десяти километров от схрона. Давайте смотреть, что у нас тут есть похожего по форме, названию или по смыслу.

Они сидели и тщательно перебирали все места, где можно было бы устроить базу диверсионной группы. Ни одно из мест никак не вязалось с названием «коровье вымя». Тогда стали прорабатывать объекты, равноудаленные от схрона бывших полицаев на сорок-восемьдесят километров. Таясь, пробираясь грунтовыми дорогами и лесами на мотоцикле, все равно не разовьешь скорость больше сорока километров в час.

Посмотрев на часы, Буров убрал карту в планшет и поднялся с места.

– Так дело не пойдет. Поеду в райисполком, поговорю там с местными. Надеюсь, что-нибудь выясню. А вы займитесь телом псевдоаганесяна: результаты экспертиз, место и время убийства, возможные свидетели. Тело могло попасть туда только на машине. И ее могли видеть. Олег, найди Осокина. Я боюсь, придется его брать, если, конечно, разрешит Москва. Я попробую убедить Старика. Все, за дело, ребята!

Мирная жизнь в районе налаживалась, хотя мало кто мог дать гарантию, что линия фронта снова не сдвинется на восток. Ясно, что немцы готовят сильный удар. Руководство Красной армии знало об этом и разрабатывало встречные меры. Однако ситуация могла сложиться по-всякому. Враг еще очень силен, окончательно сломать ему хребет пока никак не получалось.

Косович приехал к зданию райисполкома и, к своему удивлению, увидел на стене возле входной двери кусок картона, на котором краской было написано «Детский сад». Появившаяся в дверях техничка в сером халате и с полным ведром грязной воды рассказала, что так решила власть. Райисполком пока будет в большом деревянном сарае, где был когда-то гараж, а детям там нельзя. Им отдали единственное большое каменное здание.

Поблагодарив, капитан направился в указанном направлении.

Здание было действительно деревянное, но назвать его «сараем» не поворачивался язык. Металлический, довольно мощный каркас из швеллера и уголка был обшит толстыми мореными дубовыми досками. Кроме огромного гаража на первом этаже, здесь был и второй этаж, и пристройка, в которой раньше размещалось руководство районной МТС. Теперь там на собранных со всего поселка столах и стульях с табуретками разместились различные службы райисполкома.

Усталая бледная секретарша, в застиранном ситцевом платье и синей косынке, завязанной под горло, крутила колесико печатной машинки, извлекая готовый документ. Косович попытался определить, сколько ей лет, но так и