– Почему? – сказал Пол. – Ведь тогда он не поймет, что кто-то про него узнал.

– Нет. Тогда он переберется в другое место, – быстро сказал Бобби.

– Конечно, он уйдет! – покорчившись, сказал Пол.

– Либо направится к дому.

– Давай поговорим об этом с Дайаной, – сказал Джон, и они повернули назад.

Д

айана, выслушав их, сузила свои серые глаза и с минуту молчала. За последние пять дней – считая воскресенье, когда они еще планировали пленение Барбары, – она стала гораздо менее робкой и более напористой в составлении общих планов и в контроле за их выполнением. Область ее влияния расширилась до такой степени, что дом Адамсов стал теперь казаться ее домом (что очень злило Синди). Все они, даже Джон, прежде чем сделать какой-либо серьезный шаг, спрашивали у нее одобрения. И теперь они ждали.

– Что будем делать, если он придет и попросит еды, как сказал Бобби, а потом обнаружит, что здесь нет взрослых?

– Он же еще не пришел, верно?

– Он здесь недавно…

– Да, а что, если он придет?

– Тогда позвольте мне поговорить с ним, а остальные побудут здесь. Скажем, что мама в городе, папа на работе и что у нас есть кому заниматься полевыми работами. Оставим одно ружье здесь, на этом этаже, и кто-нибудь, Джон или Бобби, будут стрелять, если потребуется. Посмотрим. – Дайана приняла решение. – Не переживайте.

– А что, если нам придется его застрелить? – просияв, спросила Синди.

– Тогда застрелим, – ответила Дайана.

Дети задумались. Она говорила об убийстве взрослого человека, возможно, не очень важного (взрослые бывают разные), и все же. Идея была не такой уж и неприемлемой. Единственное, что их удерживало, так это то, что другие взрослые узнают об этом и последует наказание.

– Разве это не испортит все наше дело? – тихо спросил Бобби.

– Нет, если сделаем это по-моему.

Все кивнули в знак согласия. Как бы то ни было, день начался на мрачной ноте.

С

ледующая проблема – обернувшаяся кризисом – возникла с Барбарой. Из-за утренней неразберихи со Сборщиком дети поздно подняли ее с постели и отвели в ванную. Тем не менее, шла она достаточно послушно и выполнила свою обычную церемонию (на этот раз более короткую, поскольку мало ела) с максимально возможным изяществом. Что произошло потом, точно знали только она и Дайана.

Пока Барбара мылась одной рукой, она уронила мочалку на пол и, будучи связанной, не смогла наклониться достаточно низко, чтобы поднять ее. Дайана вошла, наклонилась за мочалкой, и Барбара схватила ее. Сильные, гибкие пальцы пловчихи вцепились в аккуратно причесанные волосы Дайаны у самых корней. Хотя у Барбары была свободна только правая рука, да и то ниже локтя, она сосредоточила в ней всю свою силу. И ей, и Дайане было ясно, что отпускать она не намерена. Хватка была такой сильной, что Барбара едва не вырвала у нее из головы целый клок волос. Кроме того, она двинула Дайану бедром, и та ударилась головой о край раковины. Потом все размылось.

Дайана, конечно же, кричала. Это был крик удивления, внезапной боли и гнева. И тем не менее, она по-прежнему сохраняла спокойствие, не паниковала. Вскинула вверх руки и сцепилась с Барбарой. Затем снова ударилась головой о раковину, и в глазах у нее на мгновение помутнело.

Остальные дети ворвалась в ванную, ошалевшие и ничего не соображающие, и тут же завязалась битва. Барбара, казалось, была полна решимости даже связанная, сопротивляясь их попыткам разжать ей пальцы. Дайане было больно, и она продолжала кричать, пытаясь встать с колен, но Барбара крепко держала ее. В этой куче тел, голых и одетых, невозможно было понять, что происходит. Детям было важно лишь одно – Барбара должна отпустить Дайану, иначе той будет больно. Барбаре же было важно продолжать держать Дайану и причинять ей боль. Они кружились и мотались из стороны в сторону. Пола толкнули через край пустой ванны, и он упал в нее. Синди сбежала. Руки Бобби переплелись с руками Дайаны и Барбары. Лишь Джон мог решить проблему и только по-своему.

Он сжал кулак и, вопреки своему воспитанию, ударил Барбару по лицу. Удар, направленный в подбородок, пришелся выше, ближе к уху, но был нанесен с такой силой, что Барбара, в свою очередь, утратила концентрацию, отпустила Дайану и попыталась ухватиться за больное место. А затем Джон снова ударил ее. Подхватить ее было некому. Со связанными ногами она не могла отступить назад, поэтому упала на стену и завалилась набок, раскручивая при этом рулон туалетной бумаги. Затем все снова изменилось.

Через долю секунды это выглядело так – Дайана сидела на кафельном полу и плакала, обхватив голову руками, лица не было видно. Барбара, все так же связанная, лежала, скрючившись, за унитазом, а Джон, совершенно обезумевший, пытался добраться до нее и сорвать скотч у нее со рта. Ей нельзя было плакать, иначе она могла задохнуться из-за кляпа. Наконец все стихло.

Дайана, плача, медленно встала. Спотыкаясь, на ощупь выбралась из ванной, проковыляла по коридору в гостиную. И бросилась на кушетку, все еще держась руками за лицо. Какое-то время она лежала, борясь со слезами и пытаясь взять себя в руки. Барбара, бледная как мел, лежала на полу ванной, свернувшись калачиком и прижавшись щекой к холодной плитке. Пол последовал за Дайаной и встал над ней, беспомощно подергиваясь. Синди робко стояла у него за спиной, а Джон и Бобби наблюдали за пленницей. Прошло еще несколько минут.

Когда Барбара снова пришла в себя, Джон и Бобби потащили ее ногами вперед, грудью к полу, туда, где они могли устроить ей взбучку. Перевернув ее на бок, взяли ее свободную руку и привязали к другой у нее за спиной. Барбара говорила что-то вроде «Не надо…», «Пожалуйста…» и «Больно…» Но они вынесли из этого лишь то, что теперь с ней все в порядке. После этого снова заткнули ей рот кляпом и заклеили двойным слоем скотча. На какое-то время бунт был подавлен.

М

ельком увиденный ночью Бобби с его чрезмерно большим дробовиком (по крайней мере, так ей показалось), его детское лицо, испуганное и решительное одновременно, тишина, наступившая, когда он оставил свой пост в доме и выскользнул на улицу, – все это вызвало у Барбары очередной приступ отчаяния. Ее не отдадут новому похитителю, новому победителю. В голове у нее всплыл план побега, разработанный ранее.

Поскольку дети не становились с ней более беспечными, а лишь набирались опыта, Барбара могла предположить, что со временем у