Петуния долго думала о подарке. Оказалось, что придумать сюрприз тому, у кого все есть, очень сложно. Альбус не выражал интереса ни к каким предметам в школе. Он не любил летать на метле, да и личные метлы первокурсникам запрещены. У него была вся нужная одежда, все нужные канцелярские предметы и все модные игрушки. Ему были совершенно чужды те вещи, о которых бы мечтала Питти, будь она магглом: смартфоны, планшеты и интересные гаджеты. К тому же, он был мальчишкой, а у Петунии было мало опыта в вопросах подарков мальчишкам. Раньше бы она ограничилась деньгами, но в Хогвартсе их некуда было тратить.

В конце концов Питти решила подарить кузену книгу. С помощью Тины она заказала в "Флориш и Блоттс" учебник "Новейшая история Великобритании. Важнейшие даты и последствия Второй Волшебной Войны", но Альбус не оценил его. Он, конечно, попытался изобразить интерес, но попытка провалилась. Хотя сама Петуния прочитала книгу от корки до корки и вся горела энтузиазмом обсудить роль Гарри Поттера в войне. Там еще была целая глава про Невилла Лонгботтома, и, наведя справки и убедившись, что книга говорила про того самого Лонгботтома, Петуния совсем по-другому взглянула на учителя гербологии.

Но Алу не были интересны ни война, ни профессор Лонгботтом, ни отец, ни тем более книги. Хорошо, что Скорпиус разрядил обстановку, а то бы их мини-празднование провалилось. Он то шутил, то пытался заглушить в себе вопросы и замечания о Розе, которая за завтраком молча преподнесла Альбусу коробку с кексами в Большом Зале, чем веселил не только друга, но и Петунию. А еще он подарил Алу огромный набор переливчатых плюй-камней. И вот они-то мальчику понравились.

Вместо празднования троица поедала у главного входа в замок сладости из многочисленных подарков и подтрунивала над Пивзом, которого Аргус Филч, старый смотритель, обещал наказать, если тот распоясается возле огромных песочных часов.

В последний раз непоседливый полтергейст кидался камнями в прохожих и одним крупным булыжником разбил часы Слизерина. Яркие изумруды водопадом посыпались на учеников и покатились по полу, но картинка отнюдь не понравилась ни директрисе, ни главе Дома Слизерин. Хотя зрелище было отменным, и Питти даже "приватизировала" один камешек. Изумруд размером с куриное яйцо лежал теперь на прикроватной тумбочке, придерживая записку для всех, кто мог на него позариться: "Камень зачарован. Если не хотите, чтобы у вас отвалились руки, не трогайте. А еще лучше — не смотрите на него". Петуния не верила, что кто-то воспримет ее слова всерьез, но бриллиант остался невредим и покоился на положенном месте.

Летавший над ними Пивз ворчал и пел непристойные песенки, а ребята, вопреки ожиданиям полтергейста, подпевали ему и предлагали разбить резервуар Гриффиндора. Питти очень хотела рубин. В итоге их спугнул Филч, пригрозивший нажаловаться главам их Домов и поминая, как раньше ему разрешали самостоятельно наказывать учеников. Не имея желания слушать, как бы Филч хотел их отхлестать плетью и подвесить за ноги в подвале, ребята убежали в Большой Зал, закончив свою "вечеринку".

Они медленно продвигались вдоль столов, скучающими взглядами окидывая предложенные кушания. Зал был почти пуст. Ал тряс коробкой с кексами, подаренными Розой — единственным уцелевшим после их пира гостинцем.

— Может, все же сначала дадим кексик кому-нибудь на пробу? — Этот вопрос Скорпиус задавал по меньшей мере в третий раз. — Я, конечно, уверен, что Роза прекрасна и единственна в своем роде, но так же не могу не признать, что она вполне могла окунуть их в Фурункульный настой.

— Ладно, Скорп, мы не будем их пробовать. — Альбус выглядел уставшим. Все веселье, бывшее в нем при общении с Пивзом, куда-то улетучилось.

Петуния сжала его плечо и предложила:

— Подложим их Пэнси Гонт?

— А это идея! Жаль, у нее есть личный дегустатор в лице Бетти Вейн, — обрадовался Скорпиус.

— И ни капельки не жаль, — заметила Петуния, вспомнив, что буквально накануне Бетти пыталась подкинуть ей в портфель навозную бомбу.

— Бетти слишком хороша для фурункулов.

— О Мерлин, Скорп! Есть хоть одна девочка, о которой бы ты не пел дифирамбы?! — Ал всплеснул руками, тем самым нечаянно столкнув ладонь кузины, покоившуюся у него на плече.

Его друг немного опешил, а Петуния почувствовала, что розовеет.

— Прости…

— Я устал. Пойду к себе. — И Ал направился к выходу из Зала.

— Эм… Я же шутил… Ладно, Питти, было приятно пообщаться. Увидимся, — почти скороговоркой произнес Скорпиус и побежал за другом.

— Пока, — недоуменно ответила девочка. Оставаться одной в Большом Зале ей не хотелось, и она поплелась в свою гостиную.

И снова наступали обычные будни, и Питти опять закапывалась в конспектах, мало виделась с кузеном, совсем не встречалась с остальными родственниками из Гриффиндора и даже практически не разговаривала с Тиной, тоже погрязшей в сдачах контрольных и домашних работ. Так проходили дни и недели. Весна продолжала цвести, но Питти грустила, ожидая и своего дня рождения, до которого был еще месяц. Она уточнила, правда ли нельзя отпроситься на денек из школы, и получила отрицательный ответ. Порядки в Хогвартсе были суровые.

Одним утром субботы Петуния сидела в гостиной своего факультета, доедая лакричных пиявок и читая конспекты по зельям. Часам к девяти из спальни для старшекурсниц появилась сонная староста Пруденс Свифт. Пожелав доброго утра, она угостилась сладостями и уселась поближе к огню. Сегодня она была одета в маггловскую одежду: канареечно-желтую кофточку и черные леггинсы. А на ногах у нее красовались тряпичные тапки, тоже в цветах Хаффлпаффа.

Питти оглянулась на обстановку. Дубовые столы нежного медового оттенка и простые побеленные стены — вот то немногое, что не было в гостиной желто-полосатым. Даже многочисленные горшки с растениями были словно замершие раздутые пчелки. К тому же в комнате совсем не было углов. Питти гадала, все ли гостиные выглядят так, как их, но подозревала, что все-таки нет. Она не могла представить гордых гриффиндорцев или надменных слизеринцев в таком ярком и веселеньком антураже. Подумав, что надо бы расспросить Альбуса, Петуния перевела усталый взгляд на камин.

Над каминной полкой висел портрет Хельги Хаффлпафф. Петуния уже привыкла к шевелящимся и даже разговаривающим портретам, но единственное, что делала основательница Дома — поднимала за здоровье учеников золотой двуручный кубок.

— Опять читаешь, Дурсль? — спросила Свифт, подавляя зевок. — Не думала, что ты такая отличница. Знаменитая Гермиона Грейнджер точно тебе не родственница?

— Не по крови, — коротко ответила Питти. Свифт спрашивала об этом не раз, и видимо, ей было очень важно узнать. — И я уж точно не отличница. Я зубрю, чтобы не