– Двести рублей, – назвал певец таксу. – Только эта песня будет следующей. Тут уже заказали…

– Четыреста! – протянул деньги Алексей.

Когда он вернулся к столику, на весь зал прозвучало:

– Для нашей гостьи, очаровательной девушки Оли звучит песня…

– Разрешите? – он протянул руку, приглашая её на танец.

Она подала ладонь, и так – взявшись за руки, они первыми вышли к сцене. Музыка лилась из мощных колонок прямо в зал. Она положила руки ему на плечи, а он обнял её за талию.

– А классно пел Серов! – Она почти коснулась губами его уха.

– Мне очень понравилось, – он сделал точно также.

Ольга прижалась щекой к его лицу и вздохнула:

– И эта песня очень хорошая.

– Она для тебя. – Алексей всё сильнее прижимал Ольгу к себе. Девушка позволяла ему делать это.

– Спасибо… – еле слышно прошептала она.

– Ты только будь рядом, – попросил он. – Всегда.

Ольга, не ответив, легко потёрлась щекой о его щеку и склонила голову на плечо.

После танца они вместе, рука об руку, не замечая никого вокруг, шли к своему столику. Вдруг Алексей услышал, как уверенный мужской голос произнёс:

– Добрый вечер, молодые люди! Вы – очень красивая пара.

– Благодарю. – Алексей посмотрел на тех, кто с ними заговорил: двое крепких мужчин среднего возраста со свободным стилем в одежде сидели за столом. Причём, то, чем занимается один из двоих, определялось по внешним признакам: толстая золотая цепь на мускулистой шее, на крепких руках татуировки, массивный перстень на пальце, на щеке возле глаза заметный шрам – этот полновесный набор говорил о том, что его хозяин принадлежит к столь распространенной в России социальной прослойке населения, связанной с криминалом. Второй выглядел попроще: тоже с золотой цепью на шее, но без наколок на руках, без шрама и перстня, был широк в кости и мускулист. Алексей заметил, что Ольга поздоровалась с ними обоими, как со знакомыми.

– Кто это? – поинтересовался он у неё уже за столиком.

– Так… Не обращай внимания…

Они не спеша, в полном молчании брели по безлюдной набережной, а высоко над их головами миллионами звёзд мерцала Вселенная. Холодный фонарный свет как-то по-особенному отражался от искрящегося снега, и вся прямая белая аллея с дремлющими под игольчатыми хлопьями наледи сказочными деревьями, с темнеющими из-под снега бордюрами и расчерченными линиями тротуаров, казалась сверкающей дорогой в заколдованное царство Снежной королевы. Пушистый наряд на идущей рядом девушке дополнял иллюзию снежной сказки таинственной реальностью. И Алексей молчал, боясь спугнуть это ощущение.

Ольга неожиданно поскользнулась на обледеневшем асфальте, и если бы не держала Алексея под руку, то обязательно упала бы.

– Осторожно! – он успел подхватить её свободной рукой за плечо. – Тебе в такой шубе падать нельзя – асфальт грязный.

– Лёша, зачем ты меня так напоил? – хохотнула снегурочка в белом и стала серьёзной: – И всё равно тебе это не поможет!

Реальность перестала быть таинственной. Сказка стала уходить на второй план. Алексей улыбнулся и поднял лицо к звёздному безмолвию. В мерцании вечности каждое застывшее мгновение жизни Вселенной завораживало своей непостижимостью и бесконечностью.

– Бриллиантовая россыпь… Оля, смотри какая ночь! – с воодушевлением воскликнул Алексей. – Всё спит, даже ветерок. Всемирное спокойствие. И небо спит!

– Нет! – возразила Ольга, глядя на звёзды. – Оно живое! Оно не спит! Видишь? Оно живое.

– Не спит? А что оно делает?

– Смотрит. И поёт!

– Поёт?

– Поёт. Только никому не слышно. Смотри сколько звёзд! Не обнять, не удержать! И каждая живёт!

– А ты слышишь, как поют звёзды? – Он смотрел на Ольгу во все глаза – сказка продолжалась!

– Иногда. Чаще слышу, как звёзды разговаривают.

– Разговаривают?

– Да! Тише. Прислушайся. Слышишь?

Алексей напряг слух. Но – ничего, кроме звуков засыпающего города.

– А что оно сейчас говорит? – Алексей с надеждой смотрел на Ольгу.

Девушка ответила долгим взглядом, а потом произнесла:

– Оно мне сказало, чтобы я заботилась об одном человеке.

– А человек-то этот хороший? Что говорит небо? Стоящий человек-то?

– Очень хороший! Но я не знаю, что мне делать, любить его или ненавидеть? Как ты считаешь?

– Это придётся тебе решать самой. А что сильнее ненависть или любовь?

– Одно и то же. Только любовь – она от звёзд. А ненависть живёт тут, на Земле, среди людей.

– А звёзды не ошибаются? Не лгут?

– Нет. Это люди лгут. Бьют. Убивают. Не жалеют. Не терпят. Не умеют прощать. А звёздные дороги бессуетны. По ним ходит любовь.

– Господи, Ольга! – Алексей остановился, обнял девушку и с благодарностью посмотрел в её глаза. – Как ты это сказала! Я даже и не повторю: «… по звёздным дорогам ходит любовь!». Красиво. Откуда это у тебя?

– Раньше я много читала, – пожала плечами девушка и прижалась к Алексею. – А потом пришла беда…

Он гладил её волосы:

– Моя мечтательница! Теперь всё будет хорошо. Вот увидишь.

– Хорошо? – отстранилась она. – Боль ты, Лёша! Острая, непомерная боль! Тяжело мне твоё присутствие… И невозможно без тебя. Чем ты меня опоил, проклятый? Хочу уйти, проститься с тобой навсегда… и не могу. Хочу выгнать, забыть тебя … Моя душа тебя приняла. Понимаешь?

– Оля! Именно это я хотел сказать тебе! – изумился Алексей. – Выходит, что мы думаем и чувствуем одинаково?

– Глупости! Хотел бы – сказал. Не примазывайся! – Она сделала попытку освободиться из его объятий. Но он лишь крепче прижал её к себе:

– Девочка моя!.. Чудо ты моё!.. Красота моя!

Ольга больше не сопротивлялась.

– Лёша, – подала она голос, – а, по-твоему, любовь, какая она?

– А каков голос у звёзд?

– Красивый. Как мечта…

– Вот и любовь, она как музыка, как голос звёзд. Это ведь голос души! Ты говоришь – боль. А любовь – это всё! Пусть даже страдание. Но это – всё! Понимаешь?

– Понимаю, – вздохнула она.

В порыве нахлынувших чувств он стал целовать её брови, глаза, рот, и его губы сомкнулись на чём-то влажном, горячем и солёном.

– Ты плачешь?..

Она отвернула лицо.

– Господи, Оля, ты плачешь! Я сделал тебе больно?

– Нет… Не знаю. Сейчас пройдёт.

Он вдруг почувствовал, как она дрожит.