не видел. Мы чувствовали, что всем ходом руководит какая-то невидимая рука, которая поставила себе целью добить оставшихся т.т. из делегации. Над Терлецким (раненым) была поставлена стража. Ночью на него было второе покушение. Насчет нас, сидевших отдельно и крепко, Морозов заявлял, что он не ручается за нашу целость, что на нас надо ожидать нападения или самосуда. После выяснилось, что Морозов и его верные слуги на другую ночь нам готовили тайный расстрел-самосуд. Но к вечеру явился т. Авилов12 с матросами из соседнего отряда, и спас нас, взяв слово о нашей неприкосновенности до суда. На третий день продолжалась та же гнусная история, однобокие допросы. Причем в допросах нас провоцировали. Т. Терлецкому заявляли, что мы организовали покушение. Нам говорили, что т. Терлецкий, который потом симулировал себе ранение. В то же время за нами ухаживали. Морозов уверял, что дал телеграмму в Москву, в Воронеж, Курск. После оказалось, что никуда не давались телеграммы. В эту ночь тайком от Авилова нам готовили опять расстрел путем провокации побега. Но к нашему счастью по телеграмме одного парт[ийного] т[оварища] из Воронежской Чрезв[ычайки] были высланы два агента, которые в тот же день нас перевели в Воронеж и этим спасли от 3-ей смерти. В Воронеже наше дело было так же безнадежно, нам грозило долгое заточение, Морозов выслал ряд подложных показаний. Но благодаря одному т[оварищу], работающему в Вор[онежской] Чр[езвычайке], знавшему нас всех по Украине, Хинценберг13 освободил нас. На место преступления была послана комиссия, но она ничего не смогла сделать. Следы преступления были заметены, из отобранных парт[ийных] денег около 10 т[ысяч] соверш[енно] пропали, остальные куда-то Морозовым сданы и до сих пор не возвращены. Несмотря на то, что преступление совершено на территории Сов[етской] России, несмотря на то, что виновники не найдены, наше мнение таково: убийство организовано немецко-гайдамакскими агентами, приютившимися или в Чрезвычайке, или в Совете. Орудием этого преступления могли быть обыкновенные или гайдамакские любители до наживы, каких много в прифронтовье. Убийство и наш арест, приговор к смертной казни – дело одних рук. Вся банда хотела добить оставшихся свидетелей и особенно раненого т[оварища], как она убила для этой же цели хозяйку и мальчика (очевидно, знавших их лично) и поделить оставшиеся деньги, не дав никуда знать, замести следы преступления, ликвидируя все домашним способом. Сам Морозов, по нашему мнению, темный человек, не внушающий не только нам, но и Воронежским большевикам никакого доверия, за которым числятся кое-какие преступления по службе. Носит в кармане карточку партии комм[унистов], постоянно ее тыкает всем в лицо, но никому не известный коммунист, недавно пришедший с Украины. Посланная комиссия потому не могла ничего дать, что она не могла, как подобает полномочной и активной комиссии, приступить к делу. Она ограничилась розысками. Ни арестов, ни обысков, особенно должностных лиц. Понеся тяжелые жертвы в лице убитых т.т., мы думаем не о мести тем или иным должностным лицам, а о раскрытии чудовищного провокационного преступления, которое в прифронтовье почти заурядное явление, в том, чтобы Сов[етская] власть почистила и Палатовское гнездо, как она чистит другие. Все документы и наши показания по этому делу находятся в Воронеже или Чрезвычайной Ком[иссии]. Убитые т.т. похоронены в Никитовке14 т. Авиловым.

Член Ц.К. Укр[аинской] Парт[ии] лев[ых] с. р. П. Бойченко

РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 31. Л. 2–7 об. – Рукопись.

Публикация подготовлена Я.В. Леонтьевым (Москва)

Примечания

1 Знамя Трудовой Борьбы (Воронеж). 19.06.1918 г. № 4. С. 4.

2 ЦА ФСБ. Д. Н-8. Т. 1. Л. 266.

3 ЦА ФСБ. Д. Н-8. Т. 19. Л. 213. – с. 316–317.

4 С. 323.

5 РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 31. Л. 1.

6 ГАОПИ ВО. Ф. 9053. Оп. 2. Д. П-9067. Т. 2. Л. 84.

7 Подробней см.: Леонтьев Я.В., Разиньков М.Е. Базарный Яков Степанович // Вожаки и лидеры Смуты. 1918–1922 гг. Биографические материалы / под ред. А.В. Посадского. М.: АИРО-ХХI, 2017. С. 185–187; Глебов В. Конвейер смерти Воронежского управления НКВД. Воронеж, 2012. С. 17–33.

8 Село Палатовка называлась так по одноименному гидрониму, находилось поблизости слободы Никитовка Валуйского уезда Воронежской губ. (ныне Белгородская обл.).

9 Петровский Иван Васильевич.

10 Терлецкий Евгений Петрович (1892–1938). Государственный и политический деятель, один из лидеров УПЛСР, позднее борьбистов, затем коммунист. Уроженец с. Лозовый Яр Пирятинского уезда Полтавской губ. Из семьи сельских учителей (позже его отец был рукоположен в сан священника). Окончил земскую школу и бурсу в Переславле. Учился в Полтавской духовной семинарии, но был исключен из 4-го класса за «забастовку». В 1911 г. поступил в Психоневрологический институт в Петербурге. На первом курсе вошел в эсеровский кружок им. Н.К. Михайловского. Затем присоединился к институтской группе ПСР, представлял ее в студенческом старостате. Во время каникул вел пропаганду среди крестьян. С начала 1914 г. экспедитор легальной левонароднической газеты «Мысль». Осенью задержан в типографии, но бежал. В декабре 1915 г. восстановился в институте. Незадолго до Февральской революции арестован в Петрограде. После освобождения избран членом Петросовета и одновременно председателем Рождественского райкома ПСР. В апреле 1917 г. вернулся на Полтавщину. С сентября 1917 г. председатель Исполкома Полтавского Совета. Избран депутатом Учредительного Собрания и делегатом I Всеукраинского съезда Советов, на котором назначен народным секретарем по земельным делам. Избирался членом ЦИКУк 1 и 2-го созывов. Делегат III Всероссийского съезда Советов. Подчиняясь партийной дисциплине, на II Всеукраинском съезде Советов сложил с себя полномочия народного секретаря. Избран в Повстанческий Народный секретариат («девятку») и в Президиум ЦИКУк. Находился на нелегальном положении в Киеве, наведываясь в Москву. 2 июня выступил на заседании ЦК ПЛСР с сообщением о положении дел в партии на Украине. Позже входил в состав подпольного Киевского ревкома. Во время подготовки БО ПЛСР покушения на генерал-фельдмаршала Г. Эйхгорна координатор от ЦК УПЛСР. После теракта разыскивался немецкой контрразведкой, но скрылся в Москву, где принял участие в 4-м съезде ПЛСР, выступив с докладом от ЦК УПЛСР. После установления Советской власти на Украине вернулся в Киев. После раскола УПЛСР и образования в июне 1919 г. советской партии УПЛСР (борьбистов), стал секретарем ЦК. С декабря представлял борьбистов во Всеукраинском ревкоме. С 19 февраля 1920 г. нарком юстиции УССР. Одновременно член Политбюро и президиума Экономического бюро и руководитель Секретариата ЦК УПЛСР(б). После начала войны с Польшей возглавил мобилизационный отдел ЦК. На IV съезде УПЛСР(б) выступил с отчетным докладом ЦК. С конца июля после самоликвидации борьбистов член ЦК КП(б)У. С августа был направлен в Кременчуг для проведения мобилизации на врангелевский фронт. Вошел в РВС Кременчугского укрепрайона. Делегат V Всеукраинской конференции