Кэтрин Уинтерс, его будущая жена, – загадочная женщина.

И она не отвечала на его последний вопрос.

– У вас нет выбора, – сказал он. – Вы выйдете за меня замуж, Кэтрин. Виконтессу Роули никто не посмеет оскорбить. Иначе придется иметь дело со мной.

Кэтрин обхватила плечи руками.

– Вы правы, – сказала она. – У меня нет семьи. И если я уеду отсюда, то потеряю... я останусь совсем без средств.

Виконт нахмурился.

– Но я не выйду за вас замуж. Мне недавно предложили работу. Если место еще свободно, я могу согласиться на нее теперь.

– Какое место? – проговорил виконт в раздражении, хотя, казалось бы, должен был обрадоваться – ведь появилась возможность как-нибудь все уладить и без брака…

– Любовницы, – ответила она. – Вы не раз предлагали мне это место.

Он уставился на нее не веря своим ушам.

– Вы не хотите выйти за меня замуж? Но хотите стать моей любовницей?

– Да, – ответила она без колебаний.

– Почему? – Виконт был взбешен, хотя и сам не знал, что привело его в такую ярость.

– Это будет деловое соглашение, – ответила Кэтрин. – Каждый из нас сможет расторгнуть его в любое время. Я только хочу оговорить условия… Обязуетесь выплатить мне определенную сумму, если захотите порвать первым, – разумеется, в том случае, если я буду выполнять свои обязанности добросовестно.

Выполнять свои. Черт побери! Как будто речь идет о должности экономки или секретаря. А он-то предложил ей стать его женой!

Кэтрин пристально посмотрела в глаза виконту.

– Мне нужна работа, – сказала она. – Ваше предложение остается в силе?

Его сестра находится совсем рядом, в гостиной, и ждет, когда он официально объявит о своей помолвке. Его брат ждет того же у себя в Боудли. Все они готовы приступить к действиям, как только он покончит с формальностями и всем станет известно: его отношения с Кэтрин Уинтерс сводились лишь к ухаживанию, а за время своей короткой отлучки он съездил в Лондон за специальным разрешением на брак – чтобы не откладывать бракосочетание ни на один день.

Требовалось изобразить, что они – страстно влюбленная пара, просто вели себя не очень осмотрительно.

А она как ни в чем не бывало предлагает себя в любовницы.

– Да. – Он подошел к ней. – Да, мое предложение остается в силе. – Он без особой нежности обнял ее за талию – она определенно похудела – и резко привлек ее к себе. Потом поцеловал ее, но и в его поцелуе не чувствовалось нежности.

Господи, промелькнуло у нее, если она станет его любовницей, придется отрабатывать свое содержание. Он прямо сумасшедший…

Но ведь она сама себя предложила… Кэтрин прижалась к виконту и тоже обняла его. Раскрыв губы, закрыв глаза, она ответила на его поцелуй. Однако не испытывала при этом абсолютно никаких чувств. Просто она уже была его любовницей, выполняющей свои обязанности.

Черт бы ее побрал!

– Я вернусь вечером, – сказал он, глядя ей в глаза и по-прежнему обнимая ее. – Приготовьтесь принять меня и отдохните как следует. Судя по вашему виду, вы нуждаетесь в отдыхе. Посмотрим, на что вы годитесь и как быстро обучаетесь.

Она и бровью не повела. Только тогда он понял, что сказал все это именно для того, чтобы заставить ее как-то отреагировать.

– Я приготовлюсь, милорд, – сказала она.

– Завтра мы уедем, – сказал он. – Я устрою вас в Лондоне. У вас будет свой дом, слуги и экипаж. Вы выходите в широкий мир, Кэтрин Уинтерс. Лондон вам понравится.

Что-то промелькнуло в ее глазах.

– Нет, – сказала она. – Только не в Лондон. Он поднял брови:

– Не в Лондон? А куда же?

– Только не в Лондон, – повторила она.

– Вы, очевидно, полагаете, что я отвезу вас в Стрэттон-Парк и поселю в своих апартаментах. Это, конечно, было бы очень удобно, но, боюсь, выглядело бы несколько скандально, могло бы показаться нарушением приличий. Или, может, вы намерены остаться здесь? Полагаете, я буду приезжать в Дербишир всякий раз, когда мне захочется переспать с вами?

Впервые лицо ее вспыхнуло.

– Я знаю, что требуется от любовницы, – сказала она. – Но прошу вас – не в Лондон.

Уж не страх ли заметил он в ее глазах? Она тут же потупилась и неловко уронила руки. Он отпустил ее и подошел к окну. Посмотрел на сад и ручей. Предполагалось, что дело будет улажено за две-три минуты. Дафна, наверное, не понимает, почему все так затянулось.

– Все это никуда не годится, Кэтрин. Если я приду к вам вечером, кто-нибудь обязательно увидит меня. Ваш коттедж, без сомнения, превратился в излюбленный объект для наблюдений. Вот почему я взял с собой Дафну. И если я вернусь, это не останется незамеченным. Если же вы уедете со мной завтра утром, нас увидят многие. И тогда уже вашу репутацию ничем не восстановишь.

Она засмеялась, но ничего не сказала.

– Я не могу этого допустить, – продолжал виконт. – Я вас скомпрометировал. И должен все исправить. Нет, я не возьму вас в любовницы. Только в жены.

Воцарилось молчание.

– Так как же? – спросил он, вопросительно глядя на Кэтрин.

Она стояла на том же месте, где он ее оставил. Стояла, полузакрыв глаза.

– Меня лишили возможности выбирать, не так ли? – спросила она.

– Да, – подтвердил он.

Его тоже лишили такой возможности. Он понял это, едва прочел письмо Клода. И теперь уже почти смирился с этим. Почти, но не до конца. Ему придется прожить всю жизнь с нелюбимой женой. Однако не стоит особенно задумываться об этом.

– Кажется, мы наконец-то обо всем договорились, – бодро заговорил он. – Мы обвенчаемся завтра. Здесь. Нас обвенчает преподобный Ловеринг. Это необходимо, чтобы восстановить вашу репутацию.

Она посмотрела на него с удивлением:

– Завтра?

– Я привез специальное разрешение. Еще до приезда сюда я понял, что нам необходимо вступить в брак. Бракосочетание состоится завтра в присутствии моего брата и сестры. Вы никого не хотите пригласить?

Она опять побледнела.

– Ваше специальное разрешение действительно?

Он нахмурился. Взглянул на нее вопросительно – Ведь на нем должно стоять мое имя?

– Разумеется. Кэтрин Уинтерс, вдова. Правильно?

– Я не вдова. Я никогда не была замужем. И моя фамилия не Уинтерс, а Уинсмор. – Она не сводила с него настороженных глаз.

Боже милосердный!

Она – леди, это совершенно очевидно. Но какого дьявола незамужняя леди живет среди совершенно чужих людей? И почему скрывает свое настоящее имя и свое истинное положение в обществе?