- Красиво у тебя тут… - проговорила тихонько.

Рубен ее восторгов не разделил, слишком волнительным для него оказался визит любимой девушки.

- От темы не уходи, - сам себе поразился, как строго прозвучали его слова.

Женя будто очнулась, прошла дальше.

- Ты сказал, что я могу просить у тебя что угодно… Ты был серьезен? – вдруг поинтересовалась.

- Конечно, - кивнул Рубен с хмурым выражением лица.

- Спрячь меня…

- В каком смысле?

И тут он заметил, как губы Жени затряслись.

- Я просто хочу хоть немного спокойно пожить! - чуть не плача, проговорила она. – Хоть где-то почувствовать себя в безопасности… Просто исчезнуть. Ты поможешь мне исчезнуть, Рубен? Я понимаю, я прошу о многом.

Наконец он подскочил со своего места, помчался к ней, взял за руку и спросил с чувством:

- Что случилось, Женя?

- Я беременна… - тихо шепнула она.

Рубена от этой новости будто током пробило. Он уставился на нее не верящим взглядом.

- Ты что?.. Это мой? – голос его снова внезапно осип.

- Нет, не твой. Я забеременела от Влада, - покачала головой она, и предвосхищая его вопрос, уточнила: - Это произошло еще до того, как мы с тобой… ну, ты понимаешь.

«Это что же получается? – внезапно дошло до него. – Я изнасиловал беременную девушку? Полный зашквар…»

Он уставился на Женю во все глаза, хотел сказать так много, но ничего так и не смог из себя выдавить. Зато она нашла, что сказать. Вдруг начала вываливать на него информацию об оторванном голубином крыле, пупсе, визите в клинику.

- Я думаю, это Влад меня преследует… И Лиза так думает. Моя сестра, Лиза…

- Я убью этого урода! – зарычал Рубен.

- Не надо, - быстро покачала головой Женя. – Просто спрячь меня, пожалуйста, и всё… ты ведь многое можешь, у тебя куча возможностей. Помоги мне исчезнуть!

- Я сделаю для тебя всё, что хочешь, - тут же уверил ее Рубен.

Всмотрелся в ее испуганное лицо, вспомнил недавний эфир, которым она ему душу вспорола, и решил – Жене вправду не повредит на время исчезнуть. Пусть побудет где-то, где никто и ни за что ее не обидит, где Рубен сможет обеспечить ей самую надежную защиту.

- Как насчет юга Франции, Жень? – предложил он. - У меня там вилла… Правда, в том доме давно никто не живет, место уединенное. Ты будешь в полнейшей безопасности, я тебе обещаю.

- Vive la France!* - наконец улыбнулась ему она.

Ее французское «Р» вышло так профессионально, что Рубен аж рот приоткрыл.

- Ты говоришь по-французски? – нахмурил он брови.

- Конечно, а еще по-английски и по-итальянски, - усмехнулась Женя.

И тут в его памяти всплыло, что ее основное образование – переводчик, читал ведь отчет.

«Точно! Она же у меня по всем фронтам умница».

- Vive la France, милая…

* Vive la France! - Да здравствует Франция! (перевод с французского)

Говорят, люди могут бесконечно смотреть на огонь, воду и то, как работают другие…

У Рубена был свой список вещей, которыми мог любоваться бесконечно:

Водная гладь, когда выходишь на яхте в открытое море.

Подводный мир Карибского моря.

Вид ночного города из панорамного окна собственной квартиры.

Грудь.

Женская, естественно, и чтобы не меньше второго-третьего размера! Он любил на нее смотреть, мять ее, чувствовать, как возбужденные соски щекочут ладони, да что там, пихнуть член между двух пухлых сисек – отличный способ получить быструю и качественную разрядку.

Но всё это ни в какое сравнение не шло с его новым открытием.

Лучший вид на этой земле – спящая Женя!  Не менее возбуждающий, к слову.

Как и прошлой ночью, и ночь до того, Рубен без зазрения совести пробирался к двери гостевой спальни и любовался безмятежным сном любимой женщины. Желтый свет ночника освещал ее лицо, разметавшиеся по подушке кудри. Женя оставалась раскрытой, будто дразнила его аппетитными выпуклостями, выпирающими из шелковой ночной сорочки.

Пока готовились документы для выезда во Францию, он поселил Женю у себя в квартире. Надежнее места для нее не сыскать. Здесь она в безопасности от всех и вся… кроме него, разумеется.

Но как раз он-то ее больше ни за что и не тронет.

Пообещал себе, поклялся даже. Ни-ни.

До сих пор не верилось, что она беременна. Вот, оказывается, зачем ходила в женскую консультацию, о походе в которую ему, естественно, доложили. Рубен тогда подумал – плановый осмотр или еще что, но дорогая женщина преподнесла сюрприз.

Одним лишь фактом, что она уже была беременна в момент их столкновения на дороге, Женя умножила его чувство вины раз в двадцать.

«Мне нет оправдания…» - всё твердил он про себя.

Пусть не знал, что на самом деле насилует, пусть, по ней и близко было не видно, что беременна, пусть она даже сама об этом не знала. Какой у нее был срок? Десять дней? Это не оправдание. Этого поступка Рубен уже никогда не сможет себе простить.

Постарается как-то искупить, позаботится о Жене. Но не простит себе.

Теперь, смотря на нее спящую, такую беззащитную и милую сердцу, Рубен не мог понять, как посмел сделать ей больно. Как вообще можно хотеть сделать ей больно?

Он по-прежнему хотел ее до безумия, до боли в причинном месте. Но совсем по-другому! Не так, как взял на заднем сидении машины. Желал ласкать ее, дарить удовольствие, видеть, как менялось бы ее лицо во время контакта. Мечтал любить ее, думал об этом практически ежедневно, ежечасно. Но вся проблема заключалась в том, что она никогда не ответит ему взаимностью.

Женя не испытывала к Рубену ничего, кроме неприязни, и всему виной он сам. Да, он каким-то чудом умудрился поменять эту неприязнь на банальную вежливость. Она даже улыбалась ему временами, но подспудно всё равно чувствовал – малышка едва терпела его, когда находился в непосредственной близости. И с этим уже ничего не поделать.

Хоть голову об стену разбей, а мил ей не будешь…

Теперь, когда она беременна от другого, путь к ней тем более заказан.

С беременной вообще можно спать? Наверное, можно, люди же как-то это делают. Да, наверняка можно, но не со своим прошлым насильником.

«Удивительная она, ни на кого не похожая. Решила оставить ребенка от такого мудо… Ладно, лучше об этом не думать», - решил Рубен.

В данный период жизни Женя в нем нуждалась, и он насладится каждым моментом. Было приятно хоть что-то для нее значить, хоть ненадолго почувствовать себя нужным.