— Это не рукопись, это часть книги.

— Не важно, я жду…

— Присядьте, господин Ванзаров…

Нелепый человек с книгами, которого прямо здесь можно было арестовать и отправить в участок, не имеет права отдавать распоряжения. А чиновник сыска — их выслушивать. Против всякой логики Ванзаров покорно сел, как будто не обладал собственной волей, а какая-то сила управляла им. Трупп уложил стопку книг на колени и обратился к Ванзарову:

— Вы желаете узнать о происшествиях в Саксонии и Вене. Чтобы правильно их понять, надо задать один важный вопрос, Родион Георгиевич…

— Какой вопрос вам задать?

— Не мне, задайте его себе.

— Со своими вопросами я разберусь сам.

— Неправда. Есть вопрос, который то и дело возникал, и вы не знали на него ответ, как бы умны ни были…

Ванзаров знал, куда его подталкивают, но лезть в расставленную ловушку не спешил.

— Исключительно не понимаю, о чем речь, — сказал он.

Трупп улыбнулся, как будто имел дело с несмышленышем.

— Разве вам не приходила мысль, что все это уже было?

— Такая мысль пришла еще древним грекам.

— А вам? Разве не ощущали ее как свою, имеющую лично к вам отношение?

— Господин Трупп, эту беседу следует продолжить в полицейском участке…

— Нет, вам не это интересно, — последовал ответ.

— Неужели? — спросил Ванзаров, замечая, что не испытывает к этому странному человеку и доли неприязни. Трупп хитрил, мудрил, но не раздражал. А как будто заставлял думать.

— Зависит, насколько вы готовы откинуть логику и поверить.

— Я не умею верить, — пожал плечами Ванзаров. — Это слишком дорого обходится.

— А вы попробуйте, — сказал Трупп.

Именно сейчас Ванзаров был не прочь попробовать нечто новое.

— Во что вы предлагаете поверить? — спросил он.

— Представьте огромный механизм, где вертятся миллиарды шестеренок, сцепленных между собой, — придерживая книги локтями, Трупп соединил в замок согнутые крючками пальцы. — Они крутятся бесконечно, их зубчики вертятся непрестанно.

— В полиции это верчение особо заметно, — усмехнулся Ванзаров.

— В чем их цель?

— Господин Трупп, это знают даже гимназисты…

— Гимназисты этого не знают, — отрицательно покачал головой серьезный Трупп.

— Считайте, что я один из них, — сказал Ванзаров.

Трупп вынул карманные часы, которые прятались в кармашке жилетки.

— Вот это считается временем, — сказал он, разглядывая циферблат. — Фокус, Родион Георгиевич, заключается в том, что время — это нечто другое.

— Что же это?

— Это вращение тех самых шестеренок. Без цели и смысла, которые мы способны осознать. Время — всего лишь вечное движение, которое всегда остается на месте. Механизм часов — карикатура на время…

— При чем тут убийства из вашей рукописи, господин Трупп? — перебил его Ванзаров.

— Вы хотели сказать: «повторяющиеся».

Ванзаров ничего не ответил. Слишком много позволяет себе этот господин. Вот только арестовать его пока не поднималась рука.

— Шестеренки надо смазывать, — продолжил Трупп, — Чтобы не сломались и не остановились, а великая поломка немного повременила. Шестеренки времени смазывают кровью.

— Чем?

— Вы прекрасно услышали, Родион Георгиевич. Есть события, которые настолько не зависят от вас, что, если вы в них попали, совершенно не важно, как вы в дальнейшем себя поведете.

— Что же так?

— Они снова и снова будут возникать там, в отдаленности, в движении. Будете вы сидеть смирно или расшибетесь в лепешку, в этом нет никакой разницы.

— Раз так, зачем мне это знать? — спросил Ванзаров.

— Вам известна ваша судьба?

— У вас за пазухой припасена колода цыганских карт?

Стопка книг легла на пол, Трупп сдвинул колени и положил на них руки. Пальцы его были в сухих морщинах.

— Механизму все равно, будет пойман убийца или нет. Все равно, какое движение, если оно идет по замкнутому кругу. Механизм боится одного: остановиться. Для этого его регулярно нужно смазывать и выметать мусор.

— Пока все это выглядит довольно нелепо и вульгарно с научной точки зрения, — сказал Ванзаров. — Не вижу никакой связи лично со мной, скромным винтиком механизма Департамента полиции.

Трупп опустил глаза.

— В Саксонии офицер Карл Ванзархофф… — тихо начал он, — искал того, кто вырезал из живых девушек сердца и пересаживал им сердца козы или коровы. Он предполагал, что этим занимается некий анатом Мантоцци, итальянец. Но были представлены исчерпывающие доказательства невиновности подозреваемого. В Вене, спустя век, обычный бюргер, господин Рутгер Ванзар, по собственному почину искал зверя, который выпускал из своих жертв кровь, наполняя их жилы кровью свиней и лошадей. Ванзар делал ставку на обычного цирюльника по имени Фучек, но доказательств не нашел. Полиция потребовала, чтобы он не смел вмешиваться в ее компетенцию.

— Желаете, чтобы я прекратил розыск? — прищурился Ванзаров.

— Я не могу этого желать.

— Тогда зачем вы все это мне рассказали?

— Вам знакомы эти фамилии?

Вопрос был не из легких. В детстве ему показывали карандашный рисунок крепкого господина с бакенбардами и рассказывали, что его это прапрадедушка Ванзар, который в начале XIX века перебрался в Россию, женился на русской барышне и переменил фамилию на русский манер. Когда Родион спрашивал, отчего дедушка уехал из Австрии, ему поясняли, что была какая-то запутанная история, которую его предок хотел забыть навсегда. О прочих фамилиях он ничего не слышал, но кто эти люди, догадаться не составило труда.

— Какое это имеет отношение к вашим шестеренкам? — наконец произнес Родион Георгиевич.

— Ванзаров, все повторится. Опять появится зверь, творящий немыслимые злодеяния. Опять появится тот, кто попытается его остановить. И вы знаете, кто это будет. Слепой выбор пал на вашу семью. С этим ничего не поделать. Потому что делать ничего не надо. Это всего лишь механизм, — Трупп протянул руку, как будто пытался поймать ускользающую бабочку. — Весь этот мир, такой яркий и настоящий, всего лишь химера, что прикрывает механизм…

Ванзаров хлопнул себя по колену, чем вызвал удивленный взгляд Труппа.

— Химера… — повторил он. — Химера Ликийская, как же я забыл. Стыдно, стыдно…

— Родион Георгиевич, не льстите себе.

— Рад бы, да не умею, господин Трупп. Мне убийцу поймать надобно.

— Нет-нет, вы мните себя легендарным героем Беллерофонтом, победителем чудовища Химеры.