Оставшись одна, Кэти первым делом дала волю слезам. Испортив два носовых платка, она почувствовала, что снова может жить. Толку, впрочем, от этого… Комната была надежно заперта, дубовые двери не выломать не только ей, но и полудюжине крепких мужчин. Единственное окно надежно забрано фигурной решеткой. Выхода не было.

* * *

– Господин виконт еще плохо себя чувствует, так что, прошу вас, не утомляйте его. – Полный седоватый джентльмен, на вид типичный стряпчий, а на самом деле один из лучших лондонских врачей, обеспокоенно проводил взглядом невысокого коренастого мужчину в безупречно пошитом костюме, но без парика.

– Не переживайте, я буду краток.

После сумбурного рассказа Вивиан, Рик ожидал увидеть старого приятеля при смерти, это как минимум. Он опасался застать выходящего из комнаты священника. К счастью, все оказалось не так плохо. Руперт полулежал на подушках и, судя по толстенному тому на коленях, даже пытался читать. Его голову украшали несколько витков бинта, цвет лица был землистым, но взгляд вполне осмысленным и цепким. Известие о его смерти оказалось сильно преувеличенным.

– Вот… пытался полистать беллетристику, раз уж так не повезло, – виновато произнес Каслри, – но не могу читать.

– Буквы расплываются? – посочувствовал Рик.

– Да нет. Просто неинтересно почему-то. А ведь эту книгу хвалили в свете.

– А что за книга? – улыбаясь, Рик придвинул тяжелый стул из темного дерева к изголовью пострадавшего и протянул руку за светской новинкой.

– Сэр Арчибальд Локк, «Страдания юного Персиваля от неразделенной любви к гордой и прекрасной Клодии»… – прочел он и, помимо воли, прыснул: – Господи, и здесь мексиканские сериалы!

– Прости, что? – изумился Каслри.

– Ничего. Выбрось это в камин и вымой руки. Нормальные люди такое не читают.

– Так то, что мне книга не понравилось, означает, что я – нормален? – переспросил Руперт, разом повеселев.

– Абсолютно, – заверил Рик, – а позволь узнать, кто сосватал тебе эту пакость?

– Одна совершенно прелестная девушка… Богиня! – Руперт мечтательно прикрыл глаза, но тут же снова распахнул их. – Знаешь, она говорила, что книга хорошая.

– Женщины… – Рик пожал плечами. – У них совершенно по-другому устроены мозги. Ты можешь представить себя у модистки, два часа решающим, какую ленту крепить на шляпку?

– Отчего нет, – пожал плечами виконт, – если в этой шляпке я должна в первый раз предстать перед женихом…

– Ну, тогда с этой прелестной девушкой вы поладите, – заверил Рик, – вы прекрасно понимаете друг друга.

– Если бы, – виконт вздохнул, – к сожалению, она помолвлена…

Видно, удар по голове в Сент-Джеймс парке оказался не таким уж безобидным, как Рик подумал в начале. Что-то в его приятеле здорово изменилось, и теперь он еще целый час будет рассуждать о книгах, девушках, шляпках… Прости, Господи! Сообразив это, Рик решил рискнуть.

– Но, как я понял, это не ревнивый жених устроил тебе встречу с доктором?

Руперт заметно помрачнел, словно тень набежала на лицо.

– Увы…

Рик терпеливо ждал. Наконец приятель, видимо, решился.

– Скажи… ты получил титул баронета из рук короля… – Рик кивнул, – и многие годы род Бикфордов был вполне лоялен к трону…

– Твоя канцелярия меня в чем-то подозревает? – шевельнул бровью Рик, как никто знающий, что подозревать его очень даже можно. Во многом. И все подозрения будут отнюдь не беспочвенными. Вряд ли Каслри совсем ничего об этом не знал.

– Скажи, как ты относишься к королю?

Рик пожал плечами.

– Слава богу, я почти никак к нему не отношусь. Я не бываю при дворе, лишь веду дела компании своего отца, оставляя политику и интриги в его умелых и опытных руках.

– Король Яков талантливый полководец. Во время войны с Голландией он выиграл несколько морских сражений. Он настоящий рыцарь, верен слову, данному в юности, и не забывает давних друзей.

– Все так, – кивнул Рик, умалчивая о том, что врагов Яков тоже не забывал, отличаясь долгой памятью и редкой мстительностью, – но при чем тут я?

– Можно ли доверить тебе тайну, которая, возможно, очень важна для судьбы нашего несчастного короля? В тех ли руках она окажется? Родерик, если ты придерживаешься других политических убеждений, умоляю, скажи об этом. И тогда я просто промолчу.

Рик задумался. Врать ему не хотелось, а говорить правду не имело смысла. С таким же успехом он мог остаться у себя в поместье кататься на лошади и пить чай с законной супругой.

– Я бы пальцем о палец не ударил ради короля, – сказал он, наконец, – и сделал бы еще меньше ради принца Оранского, если ты именно это имеешь в виду. Я абсолютный космополит в вопросах веры, и по мне – пусть будет хоть король мусульманин или огнепоклонник, лишь бы пошлины не поднимал.

– А наша дружба? Она значит для тебя так же мало?

– С этого и следовало начинать, а не пудрить мне мозги военными талантами Якова, – фыркнул Рик, – если тебе нужна помощь, я помогу. Ну, говори же, не тяни, иначе сейчас сюда войдет твой доктор и выгонит меня к черту.

Виконт привстал, устраиваясь поудобнее, и Рик поправил ему подушки.

– Я мало что понял из рассказа мисс Дадли, – начал он, – молодая леди наблюдательна, но плохо делает выводы.

– Ничего, главное, чтоб она хорошо готовила чай, – подначил Рик.

– Я не знаю, что там за дела у Сесила, и какую рыбу он ловит в мутной воде, – продолжил Руперт, не обращая внимания на подначку, – но тот курьер, которого они принимали так скрытно… он был одет в сюртук, пошитый в Голландии. Это единственная подробность, в которой уверена мисс Дадли. Несмотря на проживание в деревне, она хорошо разбирается в моде.

– Намек я понял, – кивнул Рик, – но что ты хочешь от меня? Чтобы я разгадал этот ребус?

– И принес разгадку мне. Это очень важно. Обещай, Родерик… обещай мне это, или… обещай вообще не впутываться в это дело.

Рик внимательно посмотрел на старого приятеля. Его глаза из-под белых повязок смотрели очень серьезно.

– А если не дам ни одного из обещаний? Тогда я не выйду из твоего дома живым?

– Из дома ты выйдешь. Но вряд ли пройдешь полквартала, – тихо сказал Каслри, – как видишь, я с тобой предельно честен. Как и положено другу.

– Спасибо, – без обычной иронии поблагодарил Рик, – я клянусь честью, что стану лояльным подданным до тех пор, пока разгадка пропавшего курьера не ляжет на твой стол. Но после ты должен освободить меня от любых обещаний. Это – личное дело. История, на которую ты случайно вышел – грязнее, чем сточная канава, и не последнюю роль играет в ней человек, который считает меня виновным в смерти своей сестры Мишель. Он поклялся меня убить. Мне придется сделать это первым, просто чтобы не сыграть в ящик. И я сделаю это, даже если мне понадобится сначала вышибить королевский стул из-под его величества и пристроить твою пробитую голову под топор палача в Ньюгейте. Как видишь, я тоже предельно честен. Как и полагается старому другу.