Я никогда, кажется, не хотел Лилю так, как сейчас. Может, у меня тоже стресс?

— А мы не староваты для секса в машине? — усмехнулся я.

— Да вы стали занудливым ментом, Евгений Алексеевич.

Ну все, сама напросилась.

Я так выкрутил ее сосок, что Лиля до боли вцепилась ногтями мне в плечи и пробормотала:

— Может, я погорячилась.

Ну уж нет.

Чуть приподнявшись, я продолжил стягивать с нее эти чертовы узкие джинсы, губами проделывая дорожку из поцелуев от груди к животу. И вот то воспоминание, когда ее руки в моих волосах, снова стало явью. Лиля провела рукой от затылка вверх и чуть подалась вперед, а я чуть не завыл от желания. С ума сойти.

Я наконец-то отбросил в сторону ее джинсы и… Твою же мать!

Не знаю, то ли трахаться ее, то ли просто смотреть, трогать… Запоминать.

Лиля тоже смотрела на меня, проводила по плечам, груди, животу руками, а потом обхватила мой член и села на него.

Опять захотелось завыть, но я только сжал ее бедра и сильнее потянул на себя. Она начала двигаться невыносимо медленно, но потом все быстрее и быстрее, и это была сладкая пытка. Я не понимал, то ли хочу быстрее кончить, то ли хочу, чтобы это продолжалось бесконечно.

Лиля остановилась, и я даже застонал. Протяжно так, как раненый зверь. Она творит со мной что-то невероятное, необъяснимое… И как снова на других баб-то смотреть? Идиот. Уже заранее думаешь, что придется.

Нет, сейчас она. Она здесь со мной.

На удивление резво я перевернулся, и Лиля оказалась подо мной. Смотрела своими невероятными глазами и тяжело дышала. Я провел рукой по ее бедрам, спустился ниже и забросил сначала одну ее ногу поверх бардачка, потом вторую.

— Женя… — шепнула Лиля, запустив снова руку мне в волосы.

Бля! Интересно, я еще не начал шерстью обрастать? Так и тянет выть на луну.

Я поставил руки по обеим сторонам от ее головы на сидении и вошел. Лиля сжала бедра, подалась вперед.

— Ты меня с ума сводишь, — сказал я и продолжил входить в нее, целовать, прикусывая, губы, гладить.

Позавчера был порыв, какой-то болезненно-одержимый порыв, а сейчас по-другому.

Мы проснулись, но еще не излечились.

И я хочу все исправить, только боюсь спрашивать, хочет ли она, надо ли ей это.

— Удобная машина, — сказал я, усмехнувшись.

Вот дурак. Охренительно правильные слова нашел.

Мы все еще лежали на пассажирском сидении, точнее я лежал на Лиле, и она привычно… Хотя почему привычно? Столько лет прошло, а я для меня жест все равно остался привычным? Это уже к психиатру. Но вот она, мой психиатр, единственная, кто может меня спасти. И она привычно пропускала мои волосы между пальцами, а я готов стать ее котом, лишь бы она меня постоянно так гладила.

— А мне и в старой было хорошо, — наконец-то сказала Лиля. — Там пахло бензином и дурацкой елочкой, что висела на зеркале заднего вида. Но там было уютно, а не так, как здесь, будто в съемной квартире.

Вспоминать уже не так больно, но вот такие мелочи рвали изнутри. Она все помнила: детали, моменты, прикосновения. Я тоже помнил. Но не жалел ни о чем, кроме потерянного времени.

Наши тела как будто были созданы друг для друга… Его ладонь идеально подходила к моей груди, талии. Мои руки тоже, не пропуская ни миллиметра, скользили по его телу. Я так скучала именно по этому, а не по тому, что случилось недавно. Тогда как будто мы были не мы, а только сейчас все по-настоящему.

Женя приподнялся, стало холодно, хоть печка и работала. Я, наверное, задам самый глупый вопрос, но не могу не задать:

— Ты обо мне вспоминал?

Молчание. Такое, казалось, долгое и невыносимое, а потом ответ:

— Нет, Лиля, я не вспоминал… Потому что никогда не забывал.

Я провела рукой по его лицу и получила поцелуй в середину ладони, а как будто в самое сердце.

— Лиля, это, конечно, все романтично, но давай одеваться.

Да, он прав. Что-то мы увлеклись в машине. Причем я так проявила инициативу, что теперь даже неловко. Стресс или не стресс, но вела я себя…

Нет, корить я себя ни за что не стану — мне было хорошо. Нам было хорошо. Хоть в машине, хоть в грязи, хоть на мягкой постели — всегда именно так будет только с ним.

Я вспоминала наши чертовы посиделки — хотя скорее другое слово подошло бы — в его старой машине, такие же веселые поиски одежды по всему салону, смех, бесконечные поцелуи.

Ненадолго мы вернулись туда, в то время, но что сейчас? Иллюзия прошлого рушится, а настоящее вступает в силу.

Заведя машину, я сказала:

— Поехали.

— Факт, — определил Женя. — Если нечего сказать, то лучше промолчи. Ты же психиатр, так возьми себя в руки.

— Сапожник без сапог, — пробормотала я.

— Смотрю, ты самокритична.

Я настраивала себя, что вернулось, что было все прежде. Но так не бывает! Можно лишь построить настоящее и будущее. Прошлое уже прожито — его не исправить. И пусть мы обещали, пусть мы клялись…

Стоп!!!

Ударив резко по тормозам на въезде во двор, я повернулась к Жене. Это самая идиотская идея, которая приходила мне в голову. Я не один год изучала психологию преступников, но это… Выбивается из системы, из схемы.

— Лиля?

Я потирала лицо, то отметая, то принимая свою мысль.

Бред…

Нет, в этом что-то есть…

Все-таки бред!

Или нет?!

— Женя, я, кажется, поняла, что связывает всех. Это лишь предположение, но пока ничего другого на ум не приходит. Да и это было… — я говорила, дергая машину, потому что нога на педали тормоза так и ходила ходуном.

Черт возьми! Я сама себе кажусь уже сумасшедшей. Если я права, то это невероятно.

— Лиля, ты о чем?

— Сейчас, — потерла я лицо руками. — Идем, я все расскажу.

Женя посмотрел на меня и сказал:

— Выйди, я припаркую.

Даже спорить не стану. Так меня выбила из колеи моя догадка. Но мотив ли это? Тянет ли она на мотив? Однозначно нет. Но это в моем понимании. А кто знает, что творится в голове человека, который опустил свой гнев на…

— Лиля!

Женя встряхнул меня за плечи уже на пороге квартиры. Я достала ключи, и мы оказались внутри. Сбросив обувь, я прошла в кухню и поставила чайник, все еще находя опровержения для своей догадки.

Да, сразу сработала бессознательная обработка, а сейчас я ищу доводы, чтобы ее опровергнуть.