– Папа! Ох, папа…

– Ты отдала свою кровь вместо крови невинного, – сказал он мягким голосом – тем, что убаюкивал ее перед сном, когда мир еще не захватила тьма. – Это и было последнее задание, самое главное.

Он посмотрел на жену.

Королева-мать была такой молодой и счастливой. Вокруг нее порхали феи – все три, живые! Из-за трона королевы выступил Фавн, весь золотой, как стены зала. Приветливо улыбаясь, он раскрыл объятия, а феи с радостным чириканьем закружились вокруг Офелии.

– Вы сделали верный выбор, ваше высочество! – воскликнул Фавн, так низко склоняясь в поклоне, что тяжелые рога едва не коснулись пола.

– Иди к нам, дочка! – позвала королева, указывая на третий трон. – Займи место, которое принадлежит тебе по праву. Отец так долго тебя ждал!

Высоко вверху, на галерее, толпились и радовались люди. Но за их ликующими криками Офелия все еще слышала, как плачет Мерседес, пока кровь умирающей у нее на руках девочки капает в колодец. Она узнала колыбельную.

А потом…

Офелия улыбнулась – едва-едва – и больше уже ничего не слышала.

Мерседес склонилась над мертвой девочкой и плакала долго и горько, и ее темные волосы намокли от слез.

Вскоре после того, как закончилась наша сказка, в лесу снова стало пусто. Земля и мох затянули то, что осталось от мельницы.

История позабыла Видаля. Забыла она и Мерседес, Педро, доктора Феррейро и всех, кто пожертвовал собственным счастьем, а иногда и жизнью в борьбе с фашизмом. Еще долгие десятилетия в Испании правил режим Франко. Союзники, для которых теперь главным врагом был СССР, предали испанских антифашистов.

Но наутро после того, как умерла Офелия, на ветвях старой смоковницы, которую она избавила от Жабы, расцвел крошечный бледный цветок – точно в том месте, где Офелия повесила свое новое платье, чтобы оно не испачкалось, пока она выполняет первое задание Фавна. Лепестки цветка были белые, как фартучек, который сшила ей мама, а серединка – словно желтое солнышко, там, где хранится пыльца и зарождается жизнь.

Прошло несколько лет. Однажды браконьер забрел к старой мельнице и оказался у входа в лабиринт. Не удержавшись, он прошел через каменную арку и заблудился среди древних извилистых коридоров. Он уж думал, что никогда не выберется. Но в конце концов лабиринт снова вывел его к арке. Усталый, он прилег под смоковницей. Сейчас она вновь была вся в цветах и листьях.

Браконьер уснул в прозрачной тени и во сне услышал сказку о принцессе, что была рождена луной, но полюбила солнце. Вернувшись к себе в деревню, он рассказал всем, кто захотел слушать, как старое дерево нашептало ему сказку, а заканчивалась она так:

Говорят, принцесса Моанна вернулась в королевство своего отца и правила там справедливо и милосердно долгие столетия. Народ ее любил, а на земле остались напоминающие о ней незаметные следы и знаки. Их видят только те, кто умеет смотреть.

И правда, смотреть и слушать умеют немногие. Но для самых лучших сказок этого достаточно.