— Откуда он возьмет столько? — как бы незаинтересованно спросил Ляжка.

— Ну… — пожала плечами Лара. — Это ведь Пашка. Пашка может. К тому же…

Она загадочно присвистнула.

Ляжка задумался всего на секунду. Но ему хватило на то, чтобы все сопоставить, просчитать и решить.

— ФРС… — протянул он и уставился на Лару. Глаза его все увеличивались, и конца их увеличению видно не было.

Лара таинственно промолчала.

— Полмиллиона, говоришь? — переспросил Ляжка. — Неплохо, неплохо. Ты же знаешь, Лар, я всегда… Несмотря ни на что… Я могу быть полезен, ты же знаешь, я специалист широкого профиля… Могу работать под прикрытием, и здесь, и, что самое главное, там… Эфэрэс… Не, Перец… то есть Пашка, на самом деле серьезный чел. Подломить Федеральную Резервную Систему! Самое большое хранилище денежных средств во всем мире! Там не то что миллиарды, там триллионы баксов! И Перец ее подломил!

— Я этого не говорила…

— Да и так все понятно. И так понятно! Я всегда говорил, что Перец далеко пойдет. Что у него талант просто. Надо было ему только раньше подсуетиться, а он все откладывал. А ты, значит, к нему отправляешься? — спросил Ляжка уже осторожно.

— Угу. У нас всегда хорошие отношения были…

— Ну да, понятно, хорошие отношения. Когда хорошие отношения, можно рассчитывать на хорошие башлоиды… Сколько миллиардов, ты сказала?

Лара с удовольствием отметила, что в глазах бывшего владетеля Владиперского Деспотата проскользнула жадность. И подумала еще, что ничто не обходится так дорого, как глупость и жадность.

— Только вот не знаю я, где он… — Лара поглядела на небо.

— Так я же говорил! — оживленно хлопнул в ладоши Ляжка. — Я же говорил, что тут всегда попадаешь туда, куда хочешь попасть. Главное идти!

— Ну да, верно. Засиделись мы с тобой, надо идти. Всего хорошего, Ля… то есть Владик.

Лара расслабленно помахала ручкой и стала спускаться с холма. Гобзиков строго взглянул на Ляжку и направился вслед за ней.

— Да брось, Лар, какой я тебе Владик? Называй меня по старинке — Ляжка, мы ведь кучу лет знакомы! — раздалось за спиной.

Лара не оглянулась, продолжала шагать.

Ляжка не выдержал, догнал, говоря на ходу:

— Мне всегда нравилось это имя — Ляжка.

Он попытался схватить Лару за руку, та увернулась. Но остановилась. Гобзиков напрягся.

— Послушай, Лар, я вот что хотел сказать…

Лара милостиво обернулась.

— Я вот что думаю, — продолжал Ляжка. — Чего вам идти пешком, ноги ломать? Далеко, наверное. Да и хромаешь ты. На хромой ноге далеко не уйдешь, по себе знаю.

Лара пожала плечами. Ляжка мялся. Гобзиков видел, как жадность в его душе борется с еще большей жадностью. Большая жадность, само собой, победила.

— У меня есть пердолет, — раскололся Ляжка. — Ну, то есть он не у меня есть, а у Энлиля был. Если бы у меня был, я бы вам сразу дал, а Энлиль ведь скуповат. Наверное, потому его и утащило, Страна Мечты не любит скуперов… Так вот, он в свое время припас пердолет на крайний случай. Вдруг нашествие какое или еще что, и придется экстренно отступать… Короче, отличная машина, настоящий «Майбах»[5]. Энлиль хвастал, что пердолет сделан по его личному заказу — сиденья из кожи, дорогая медь, и расширенный бак, и запас горючего на две тысячи…

— Правда? — спросила Лара равнодушно.

— Чистейшая. Пятьсот восемьдесят пятая проба! И я могу вам его предоставить. Тут недалеко совсем, меньше километра. Надеюсь, ураган его не поломал… Кстати, вообще-то он трехместный…

Гобзиков снова взглянул на Ляжку сурово, и тот осекся.

— Пердолет нам, пожалуй, подойдет, — кивнула Лара.

А Гобзикову не очень понравилось название. Какое-то подозрительное — пердолет. На каком, интересно, топливе он летает?

— Пердолет трехместный, — настырно повторил Ляжка. — И я вот думаю…

Лара сразу все поняла:

— Нет. Я отправлюсь одна. То есть с Егором.

— Ну почему? — умоляюще заныл Ляжка. — Я ведь очень…

— Потому что ты должен начать стройку.

— Стройку?! — испугался Ляжка.

— Ну да. Или ты уже забыл? Ты должен начать строить дом.

— До-ом? — протянул Ляжка.

— Ну да, дом. А потом, когда я вернусь, мы подумаем о должности.

— Ясно… — погрустнел Ляжка.

— Ну вот и хорошо, что ясно. Проводи нас до агрегата.

— Да-да, сейчас. Он там… Отличная машина, просто отличная! Возвращайся поскорее, Лара. А то один я тут остался, как всегда один. Хорошо? Не забывай старых друзей.

Лара согласно кивнула и сказала:

— Дружба понятие временное.

С ударением на «о».

— Ну конечно! Дружба — это святое, я лично всех друзей помню. Кстати, если будешь по пути в Деспотате, передай привет Застенкеру, — повеселел Ляжка. — Скажи, что ему следует позаботиться о своем…

— Если встречу — передам, — оборвала Лара. — А ты времени зря не теряй, начинай строить дом. Там, где река, то есть ручей вытекает из Холмистого Края, есть хороший, большой луг. И роща. Понятно?

— Понятно, — кивнул отшельник.

Не построит ведь, подумал Гобзиков.

— Приближается время великой битвы, мой друг Ляжка, — продолжила Лара. — Враг будет повержен, я не сомневаюсь. И когда придет время Победы, выгодно быть на стороне победителей. И воздвигнуть великую крепость. Неприступную, как Федеральная Резервная Система.

Отшельник снова кивнул. Он вдруг шагнул в сторону и достал из поломанных кустов помятый рюкзак Лары. Протер его о собственную одежду, передал Гобзикову.

— Спасибо, — сказала Лара. — Ты был мил, как всегда.

— Да, я не забываю старых друзей…

— Ну так я на тебя рассчитываю! — Лара надела рюкзак. — Очень рассчитываю. А миллион баксов на самом деле ерунда, после победы каждый получит гораздо, гораздо больше.

И Лара продолжила спускаться с холма.

Гобзиков за ней.

Возле пруда на маленьком аккуратном пне сидела Ариэлль и маялась мелким рукоделием. Остальные эльфийские девчонки были заняты странными (для эльфов) упражнениями — часть из них косила по углам широкого двора рослый сиреневый бурьян, другая часть сгребала листья, опавшие с патологически гигантского тополя, третья колола дрова. Лара заметила, что в третьей части трудящихся встречаются и особи мужского пола. Причесанные, аккуратные, работящие.