— Опиат?

— Да, конкретно морфий или героин. Я хотел бы, чтобы мы взяли у тебя анализы раньше, и знали бы, что это такое. Но тогда это выглядело как инсулиновая реакция. Хорошо, давай опять пройдем все сначала. Среда. Ты уехал из «Трибьюн» чуть позже двух?

— Правильно. Припарковался около велосипедной дорожки около трех. Мы уже говорили об этом, Олли. Слишком много раз.

— Но мы все еще что-то упускаем, — вздохнул Олли и спрятал свои записи в кейс, — Хорошо. Не заняться ли чисто мужским отдыхом? Я думаю, пришло время отправиться на велосипедную прогулку.

ГЛАВА 36

Кларенс чувствовал себя неловко в своем рабочем кабинете, замечая все взгляды, даже те, которых на самом деле не было. Ему казалось, что те, кто не заговаривал с ним, наверняка верили в его виновность, те же, которые подходили поговорить, за вежливостью скрывали свое презрение к нему. Он пытался не отвлекаться и сосредоточиться на статье, которую должен был послать Уинстону через два часа.

«Если бы великий злодей ку-клукс-клан решил уничтожить черную Америку, он не мог бы придумать лучший план, чем система обеспечения, предусматривающая финансовое вознаграждение (включая жилье) тем, кто не работает и имеет внебрачных детей.

Эта система предназначена для оказания временной государственной помощи тем, кому необходимо стать на ноги, приобрести навыки в работе, и это разумно. (Но куда теперь делась помощь семьи, церкви и соседей?).

122

В течение 30 лет Дядюшка Сэм заменял отца, и все, в том числе и настоящие отцы, стали спрашивать: «Кому нужен теперь папа?» Каждый день нравственный хаос в нашей стране вопиет об ответе на этот вопрос».

Около двух часов дня, Кларенс вышел из «Трибьюн», чтобы вместе с Олли поехать в Грешем и воспроизвести ту свою велосипедную прогулку в среду, которая перевернула его жизнь.

Кларенс припарковал «Бонвилль» на своей любимой лужайке возле велосипедной дорожки. Он привез в багажнике два велосипеда, которые они с Олли оседлали.

— Вот что я делаю, чтобы сохранить покой в городе, — сказал Олли.

— Только не упади, — сказал Кларенс, — не хочу, чтобы ты пострадал.

— Очень смешно. Догони меня, если сможешь, — он задвигал большими ногами, поднимая вихрь разлетающегося гравия. Кларенс уставился на Олли, снова удивляясь скрытой силе этого копа.

Кларенс ехал следом за Олли. Было странно ехать в компании — он привык ездить по этой дорожке один. Он затормозил и остановился через четыреста метров, указав на скамейку с правой стороны.

— Вот там я отрубился.

— Мы проверим ее на обратном пути, — сказал Олли. — Я хочу сделать все точно так же, как ты делал в среду. Будем говорить, пока едем. Рассказывай мне, что ты видел.

Они проехали слева от ротвейлера, который лаял как сумасшедший.

— Увидимся на обратном пути, Хьюго, — крикнул Кларенс. Они пересекли дорогу Хогана рядом с медленно текущим ручьем. Следующие несколько минут оба наслаждались звуками, видами и запахами. Кларенс испытывал странную гордость, как будто это были его личные владения. Он чувствовал, как будто показывает другу собственный участок.

— Хорошо, меня начинает продувать, — признался Олли, когда они миновали большой парк. Они свернули около кладбища с его зеленой травой и ровно уложенными в ряды надмогильными плитами, производившего впечатление, что смерть

123

не так бесчувственна и ужасна, как казалось.

— Ты ничего не покупал на дорожке, правильно?

Кларенс покачал головой.

— Хорошо. Поедем обратно и посмотрим на скамейку.

Когда они снова появились через двенадцать минут, Хьюго предпринял вторую попытку, с удивлением глядя, что Кларенс так скоро вернулся. Он залаял, когда увидел Олли. Кларенс свернул и погладил его, потом достал сахарную кость из своей велосипедной сумки и дал ему через изгородь.

— Ты знаешь, что собаки не различают цвета? — спросил Кларенс. — Может быть, мы с тобой ему кажемся одинаковыми?

— Все, что он видит, это двое красивых мужчин? — сказал Олли. Они проехали еще немного, добираясь до скамейки, — хорошо. Покажи мне точно, что ты делал.

— Прислонил велосипед вот сюда на эту сторону, как обычно, — Кларенс свернул направо, оставляя велосипед возле дорожки.

— Что ты имеешь в виду, как обычно? Я думал, ты остановился, потому что чувствовал себя плохо.

— Я не чувствовал себя плохо, просто скорее хотел добраться сюда. Но именно здесь я всегда останавливаюсь. У меня такой ритуал.

— Так ты действительно настолько предсказуем, да?

— Ты меня раскусил, — сказал Кларенс. — Я люблю, чтобы все было в определенном порядке. Я всегда останавливаюсь здесь, чтобы расслабиться и отдохнуть несколько минут, подышать свежим воздухом. Провожу тут еще несколько минут, прежде чем вернуться в холодный жестокий мир.

Олли прислонил велосипед рядом со скамейкой. Он внимательно ее осмотрел и провел указательным пальцем по гравию.

— В среду был дождь, так?

— Да, дождь шел практически всю прогулку. Погода ухудшалась, надвигались темные серые тучи. Плохо, потому что обычно в этой отдаленной части дорожки хоть десяток людей да бывает, несмотря на ноябрь. Кто-нибудь увидел бы меня на этой скамейке.

— Может быть, кто-то и увидел.

— Сомневаюсь. Это дорожка для хорошей погоды. Когда я

124

еду на велосипеде в дождь, то редко вижу кого-нибудь на таком расстоянии.

— Я звонил твоему доктору насчет инсулиновой реакции,

— сказал Олли, — он сказал мне, что после физической нагрузки она наступает довольно быстро.

— Да, может быть. Вот почему я всегда пью тут кофе мокко. Это поддерживает сахар в крови и...

— Что ты сказал? Мокко? Какой мокко?

— Тут есть место с автоматом эспрессо. УПС. Я, кажется, не упомянул это, так? Я всегда сворачиваю туда перед тем, как еду в большой парк. Это так