Эти длинноногие красотки умудрились сфотографироваться в местной лодчонке и заодно попиарить мой магазин для отдыха и туризма – мол, наверняка в нём есть даже такие экземпляры, а не только всякое «унылое тёмно-зелёное с моторами, на котором катаются владивостокские рыбачки».

Тридцать тысяч подписанных на аккаунт Миланы рыбачков тут же нагрянули ко мне, и часть из них даже заказала лодки к весне. Красавчики! Уже люблю их! Только полки теперь пустые. Упс. Горе-то какое. Шучу, конечно. А сколько сертификатов я продала! Пришлось даже спешно допечатывать тираж за бешеные деньги.

Чувствую, ноги соседок – куда более крутой двигатель торговли, чем вся реклама, которой я прежде занималась. Буду и дальше снабжать их бельишком. Миланка родит, грудь увеличится, пока будет кормить. Ух, я ей подберу комплектиков! Хватит ещё на пять магазинов новых!

Как бы ни радовалась я успеху своего бизнеса, да и за соседушек тоже, а на личном фронте неудачи подстерегали одна за другой.

Первое. Я не беременею. Ни стоя, ни лёжа, ни вертикально. Никак.

Второе. Петров стал периодически ночевать дома.

Третье. Я так на него зла, что сама его туда отправляю своим дурным поведением.

В общем, л – логика.

А самое отвратительное, что я даже не представляю, где встречу этот чёртов Новый Год!

Василий молчал. Или отговаривался, что у него самый рабочий период, так что ещё не ясно. Я не настаивала. Тем более сама по уши занята по всем фронтам. Сайт работал на полную мощь, словно люди не заняты поиском подарков и закупкой продуктов в промышленных масштабах. Магазины и гадальный салон тоже радуют доходами, так что я в этом году расщедрилась на премию и мужественно закрыла всё после обеда, а не ночью, как решили сделать многие соседи.

Чёрт с ней, с той дополнительной прибылью. Людям тоже нужно отдохнуть.

Я поздравила всех своих сотрудников, подарила небольшие подарки и сообщила, что после 20:00 они получат на карточки ещё один новогодний презент для настроения.

В общем, была паинькой и заслужила от Деда Мороза что-нибудь приятное-приятное, желательно полосатое.

Вася написал, что освободится часам к девяти и подъедет, если я желаю его видеть.

Дедушка Мороз хоть и волшебник, но детей мне без помощи Петрова не подарит. Так что я выразила восторг по поводу совместного вечера и захватила из магазина один приглянувшийся новогодний комплектик.

Настроение улучшалось с каждой минутой, так что я не поленилась – украсила квартиру, приготовила вкусный ужин, сервировала стол. И принарядилась так, что у Петрова должно вышибить весь дух. Когда скину платье, разумеется. Пусть поест после работы. А то голодный мужчина – вредный мужчина.

Весь вечер ко мне то и дело заглядывали соседки. То соль попросить, то поздравить, то попросить за квартирой приглядеть.

– Всё, следующим открою охранное агентство. Буду специализироваться на квартирах отпускников, – приговаривала я ехидно, подкрашиваясь у зеркала. – Так, вроде ровно. Стрелки эти.

Когда в замке заскрежетал ключ, быстро нанесла алую помаду на заранее подготовленные и припудренные губы и осторожно промокнула салфеткой излишки. Готова!

Петров заявился с роскошным букетом из ароматного разнотравья. Квартира наполнилась запахом свежесрезанных трав, и я даже замерла на полпути.

– Для моей ведьмочки – самый красивый букет. Полевые цветы и травы.

В другой руке он держал дипломат и отчего-то не ставил его на пол. И он мне сразу показался каким-то подозрительным. Вызывал негативные эмоции. Видимо, потому что я подозреваю, что там. И настроение скатывалось в бездну.

– Спасибо, – поблагодарила я, принимая цветы.

– Ты не рада? Я думал, тебе понравится букет. Специально заказывал заблаговременно: его только два часа назад доставили самолётом, ездил за ним в аэропорт.

Поступок, однако.

Но и дипломат с миллионами тоже здесь. Ой, я надеюсь, что ошибаюсь.

А интуиция шепчет: «Ага, аж десять раз! Размечталась! Откуда эта наивность?»

– Спасибо. Мне безумно приятно. Сразу видно, что подарок для меня.

– Ну а для кого ещё? – по-простецки удивился Вася и протянул мне чемодан. – Ещё один подарок приготовил, но отдам завтра. Надеюсь, ты не против.

– Да нет, не против. Я тоже тебе кое-что приготовила.

– Получилось?

Он произнёс это так напряжённо. С трепетом. Не скрывая нервного ожидания. Его глаза так и говорили: «Скажи, что получилось! Да?»

– Я о другом, – разочаровала его. И сама разом вся поникла.

Меня тут же заключили в плен сильных рук, прижали к себе, утешили.

– Ты ведь сама говорила, что это не так быстро. Расслабься, и всё случится само собой.

– Угу.

– Так что там за подарок?

Освободившись из объятий, сделала шаг назад.

– Ты хоть обувь сними. На улице слякоть, да?

– Страшно мерзкая погода, но обещают, что скоро пойдёт снег, – произнёс Василий, развязывая шарф и наконец снимая перчатки. – Эль, чемодан тебе.

– Подарок?

– Нет, должок. В Новый Год нельзя входить с долгами, так что я решил сразу расквитаться…

– Со мной, – тихо добавила я.

– С долгом, – с нажимом поправил Петров.

– Вася…

– Ну что снова не так? Я тебе дал слово. Я слово сдержал.

– Мне не нужны твои деньги!

Попыталась впихнуть этот дипломат назад. Не хочу! Не буду!

– Уговор дороже денег. Ты обязана их взять.

– Ничего я никому не обязана! Это вообще… вообще… оскорбительно! – взвизгнула я и впечатала чемодан в его грудь. Петров машинально ухватил его бока, и я тут же отпустила.

– Ничего оскорбительного. Бери.

Мне вновь протянули чемодан. Сверкая глазами. Поджимая губы. Бесится.

Я спрятала руки за спину, ещё и шаг назад сделала.

– Нет.

– Эля! – в голосе Петрова звучали раскаты грома и молний.

– Ни за что! Я сама тебя вынудила, так нечестно. И вообще!

– Если мужчина даёт слово, он его держит.

– Не в этом случае! Я так не хочу! Не надо оскорблять меня своими деньгами!

– Ничего в этом оскорбительного нет. Я сам ляпнул, вот, держу слово, – попытался уговорить меня Василий.

И снова тыкнул в меня этим дипломатом. Ещё бы наручником к руке пристегнул, как в кино делают, ей-богу.

– Без вариантов, – отчеканила недовольно. – Мы с тобой сто лет дружим. Ну какое страхование от секса, когда я сама тебя попросила? Тем более тебе этот ребёнок и даром не нужен. А ты… ты стараешься. Терпишь меня.