конечно, среди Тюудор не найдется кто-то, хорошо справляющийся с зеленой маной, что вряд ли — не та специфика.

— А что с твоим братом? — спросил я у Ванессы, снова отворачиваясь. — Он как будто не рад всему, что происходит.

— А то как же. Он же «глава службы безопасности», — усмехнулась Ванесса, пискляво произнеся последние слова. — Для него подобное сборище народа — это как кошку показать собаке, сидящей на цепи. Сам же видишь — он даже с ворот ушел, чтобы находиться там, где вроде как максимально опасная зона, где в любой момент может произойти что-то… Что-то.

— Мне кажется, что если он продолжит пить в таких количествах, то источником этого «что-то» станет он сам.

— Не исключено, — вздохнула Ванесса. — Видел бы ты, что происходило на дне рождения отца два года назад… Он тогда даже хотел вообще запретить Лукасу появляться на подобных мероприятиях.

— Но?

— Но потом спросил сам себя: «А что скажут люди, когда узнают?» и пришел к выводу, что погром — это меньшее из зол. И не просто меньшее, а даже и лучшее, потому что после погрома все еще долго будут обсуждать ту вечеринку.

Кажется, мое лицо чересчур красноречиво описало всю ту гамму эмоций, которые я испытывал, осознав то, что Ванесса сказала. По крайней мере, поглядев на меня, она пожала плечами:

— Тут так заведено. Главное — пустить пыль в глаза, а каким именно способом и чем было раньше то, что превратилось в эту пыль — совершенно не важно.

Вот так и погибают великие магические рода, стало быть. Вырождаются за какие-то полторы сотни лет, погрязнув в аристократических игрищах и подковерных интригах.

Любое оружие, если его полторы сотни лет не вытаскивать из ножен, прирастает к ним, и с магами постепенно происходит то же самое.

Формально являясь ультимативным средством обороны своего государства, формально являясь военными людьми, они давно уже позабыли, что такое война и для какой цели они существуют. Не все, конечно же, не все… Но процент явно очень велик.

И это, если вспомнить о Вермилионе и о том сложном плане, который был реализован для того, чтобы устранять юных магов Виаты, начинает выглядеть еще более плохими новостями, хотя не удивлюсь, если жертвами троттлистов были намечены дети из тех семей, которые не понаслышке знают, что такое боевые действия и по-прежнему готовы к ним.

Кажется, я появился в этом мире очень вовремя…

— А теперь свое слово скажет старшая сестра именинника, великолепная Ванесса! — раздалось со стороны сцены. — Прошу вас, сента Тюудор!

— О, черт… — прошептала Ванесса, отставляя бутылку. — Я сейчас.

— Уверена? — Я усмехнулся.

— Так надо, — бросила Ванесса. — Не переживай, тебя не потянут, ты не родственник.

Она направилась к сцене, а я остался у стола, продолжая оглядывать толпу в поисках кого-то если не знакомого, то хотя бы интересного.

И тут внезапно затылок обожгло холодом по-новой. Да так сильно, будто над головой у меня открылся микро-разрыв в Изнанку, и она высунула оттуда язычок и лизнула меня прямо в волосы.

Я резко повернулся в сторону и увидел, что на меня, насупившись и с бутылкой в руках, надвигается Лукас.

Ну вот. Я же говорил, что пожалею о том, что я здесь.

Глава 23

—…и я счастлива, что наша семья продолжает пополняться новыми членами, которые в будущем станут новыми магами и прославят наш род еще больше!.. — заученными фразами вещала на сцене Ванесса, оттягивая на себя всеобщее внимание.

А мое внимание было приковано к одному только Лукасу.

Слегка пошатываясь из-за выпитого, он шел ко мне и нервно перебирал пальцами по горлышку бутылки. Ее-то он зачем с собой взял? Неужели собирается предложить мне выпить на мировую? По лицу не похоже… Даже наоборот — похоже, что на мировую он идти не собирается, а очень даже наоборот.

И, тем не менее, с места я не двинулся и вообще не подал вида, что заметил приближающуюся угрозу (а по лицу Лукаса было понятно, что он хочет казаться именно угрозой).

Если он идет ко мне, то значит хочет или кулаки почесать, или вообще просто поговорить (а потом почесать кулаки). По крайней мере, он не пытается применять магию в мою сторону, но именно это может прийти в его одурманенную алкоголем голову, если вдруг он заметит, что я пытаюсь избежать контакта с ним.

А магия в состоянии алкогольного (да и любого другого) опьянения — это бомба с таймером, установленным на неизвестное время и начиненная при этом неизвестным содержимым — от конфетти, до живых голодных чумных блох.

Пьяный маг может натворить такого, что даже магия Ванессы померкнет, хотя бы потому, что магия бесконов хоть чуть-чуть, но предсказуема — можно понять, чего примерно стоит ожидать, исходя из ситуации и состояния самого мага.

С пьяным магом такое не прокатит именно из-за его измененного сознания. Он захочет создать радугу, а вместо этого создаст инфернальной дождь из капель пылающего масла. Никогда не знаешь, чего ждать от пьяного мага.

Собственно, поэтому я и не употребляю алкоголь.

Лукас, в отличие от меня, употреблял, но магию применять не планировал. Он лишь подошел ко мне, встал почти вплотную и, будто набираясь храбрости, глотнул прямо из бутылки.

— О, привет! — Я сделал вид, что только что его заметил. — Лукас, верно? Мы не то чтобы много общались с тобой, но я рад, что ты решил это исправить! Как сам?

Я попытался сразу же начать разговор на дружелюбных тонах, чтобы не доводить до греха и не портить веселье всем тем, кто пришел сюда ради праздника.

Не то, чтобы Лукас представлял для меня какую-то угрозу, тем более в таком состоянии… Но все остальные-то отвлечены и не замечают того, что пьяный маг изо всех сил лезет на рожон, поэтому, когда случится что-то из ряда вон выходящее, никто к этому не будет готов.

Но Лукасу мое дружелюбие, кажется, пришлось не по нраву еще больше. Внимательно выслушав все, что я ему сказал, он гневно раздул ноздри и вперил в меня злобный взгляд:

— Ты… Ты же не думаешь, что я поведусь на это?

Его язык слегка заплетался, но еще не до такой степени, чтобы было невозможно понять, что он говорит. Правда нет никакой гарантии, что он полностью осознает, что говорит… По крайней мере, я так и не смог понять, что конкретно он хотел у меня выяснить этим вопросом.

— Конечно, не думал, — миролюбиво ответил я. — Давай просто выпьем, за здоровье твоего брата. Как-никак это его праздник и негоже его портить всем окружающим. Некрасиво получится.

Я приподнял бутылочку «пляжа», предлагая чокнуться Лукасу.

Но он на это явно не был настроен.

— Единственное, что портит этот праздник — это твое присутствие, — прошипел он. — Думаешь, я забыл тебя? Как ты внаглую тогда подошел к воротам и начал нести какую-то чушь про конюшни? Думаешь, я забыл твою наглость? Нет, я не забыл!

Ах, вот оно что!

Лукас, оказывается, просто злопамятный и уцепился всего лишь за одну фразу, на которую когда-то давно не нашел ответа.

Насколько же у него занижена самооценка, если он такую мелочь, как неспособность быстро и колко ответить, воспринял как личное оскорбление и затаил на меня глубокую обиду.

Впрочем, чему удивляться?

С таким отцом, как у них, довольно логично, что Лукас вырос именно таким. Ванессе повезло больше, ведь она, во-первых, младше Лукаса, во-вторых, ее магия бесконтрольна, а значит, вероятность, что из нее получится знаменитый боевой маг — кратно меньше.

Поэтому не удивлюсь, если выясню, что отец семейства всю свою любовь и заботу (читай «комплексы и нереализованные желания») перенес именно на Лукаса, всю жизнь навязывая ему линию поведения формата «Ты всегда должен быть лучше всех. Ты всегда должен быть остроумнее всех. Ты всегда должен быть умнее всех».

А в итоге оказалось, что не «всех».

И, может, Лукас стерпел бы это, если бы наша с ним первая встреча стала последней, но нет — я теперь постоянно мозолю ему глаза, да еще и встречаюсь с его «сестренкой», которую якобы надо оберегать и защищать.

Говоря совсем просто — Лукас явно не был настроен на мирное разрешение конфликта, и для него праздник уже давно испортился, как раз с моим появлением. И легче ему станет лишь после того, как «глава службы безопасности» преподаст мне урок. Интересно, он хотя бы придумал, какой именно? В лицо кулаком мне заедет,