Видимо, заминированные склоны оврага не притягивали немцев атаковать в этом месте. А я, пройдя всего два десятка шагов, понял, что иду не там, где шел днем, а значит, могу легко налететь на мину. Перспектива разлететься на несколько маленьких Захарят не улыбалась совсем, поэтому оставил весь скарб на месте и вооружился ножом. Постараюсь проделать проход, не убирая опасные устройства, а лишь поищу безопасный путь.

Ощупывая буквально каждые десять сантиметров земли, да почти в полной темноте, я устал уже через полчаса и распластался на земле, пытаясь восстановить дыхание. Немцы учили хорошо, только благодаря этому я еще жив и ползаю. Как дальше пойдет дело, не хотелось думать, мне теперь один путь – каждую минуту доказывать свою преданность и выполнять все приказы. Интересно, энкавэдэшники вновь хотели меня забрать на левый берег? Опять смотреть на рожу Кукурузника, мечтая об одном – воткнуть нож ему в глаз, ну, не люблю я его, не люблю. Может, это и впрямь сказывается его невежество, ведь Никитка не имеет никакого образования, даже по здешним меркам он неуч. Может, я зря ругаю его, хотя… Только за то, что он будет творить после смерти вождя, его нужно казнить, просто необходимо. Я тут собрался немного поменять жизнь, а с такими, заглядывающими в рот Сталину, пока он жив, и обсирающими его после смерти, ничего не выйдет. Старики, это бывшие профессиональные революционеры, хорошо умеют делать только одно дело – горлопанить, то есть болтать. В головах таких людей мрак и ужас, в большинстве своем они исполнители, никакой инициативы с их стороны не дождаться, зачем им напрягаться, им и так хорошо при власти. Одной из причин развала Союза была именно закостенелость мышления. В семидесятые Брежневу, далеко не самому плохому руководителю, не раз и не два предлагали изменения, способные вывести страну на новый уровень, но то ли он сам не хотел ничего менять, то ли дружки из Политбюро не дали, результат всем известен. Одного не пойму, ладно Брежнев, еще хоть что-то мог и соображал неплохо, пока его лекарствами не закормили до неприличия, но Хрущ! Кто его мог выдвинуть, как поддержали? Или те, кто с ним в одной лодке был, еще тупее? В то же время тупые не смогли бы пробиться, ясно, что они все провернули наглостью, хитростью и обманом, но ведь были же в правительстве и умные люди. Конечно, тут, может, сыграла банальная усталость у людей. Они привыкли жить при Хозяине. Когда надо, слушать и выполнять на совесть, честно, а тут им дали свободу, сделали непогрешимыми и неподсудными. Головы закружились? Возможно.

Впереди кто-то шевелился. Я застыл, забыв обо всем. Задумался что-то и чуть не влетел! Осмотревшись по сторонам и не найдя ничего угрожающего мне прямо сейчас, стал осторожно пробираться вперед. На дне оврага, путь по которому я выбрал из-за того, что тут никого не было, ни наших, ни немцев, лежал остов автомобиля, а вот за ним кто-то был, кажется, я даже что-то слышу. Овраг пустовал по простой причине: склоны весьма засеяны минами, вот и не суются сюда противники. Блин, что же там такое-то?

Подобравшись вплотную, шума я не издавал вообще, так как полз по мягкой пока земле и греметь мне было нечем. В руке нож, пистолет я спрятал, все равно стрелять тут не станешь, накроют минами и баста, причем могут и свои отработать.

–Ты кто?– сев на корточки, выглянул из-за остова сгоревшей когда-то машины и уставился на человека.

Непонятно было, кто это. В темноте, а сюда не достает свет от немецких осветительных ракет, никак не разобрать было. Кстати, я ведь даже не подумал и спросил на русском. Человек застыл, а я, сделав шаг вперед, все так же в приседе, оказался совсем рядом со… стволом ТТ, направленным мне в лицо. Мама моя, какая дыра у него в дуле большая! Даже в темноте я разглядел эту чернеющую пустоту, готовую выплеснуть огонь и железо мне в лицо.

–Эй, спокойно, я свой!– я уже разглядел человека, лицо было черным от грязи и копоти, но вот форма точно наша, не ошибешься.

–Не подходи!– злобно, сквозь зубы, выдавил из себя человек на удивление тонким и красивым голосом. Да-да, даже злоба не мешала понять, что голос приятный и, блин, знакомый!

–Хорошо,– кивнул я и поднял руки,– я не угрожаю, оружия нет.

Нож я уже убрал давно, поэтому показал свободные руки. Мне надо отвлечь человека, чтобы суметь обезоружить. Я видел, что по фигуре это был явно не здоровенный мужик, а скорее парень, похожий на меня. Странно, не видел еще здесь военнослужащих мальчишек, кроме нас, немецких диверсантов, но кроме меня их больше тут нет.

–Кто ты?

Блин, и как мне представиться?

–Разведчик, а ты?– брякнул я первое, что пришло в голову.

–Ври кому другому, таких разведчиков не бывает, где твоя форма? Да и мал ты еще, как мне кажется!

В голове щелкнуло, наконец-то вспомнил, где я слышал этот чудесный голос.

–Катерина?– охнул я неподдельно.

–Что?– удивилась девушка. В том, что это была девушка, я был уверен теперь на все сто, потому как точно ее узнал, хоть и по голосу.

–Катерина, это вы? Я был у товарища Рыкова несколько дней назад, помните, в сквере? Вы еще раненых на берег повезли и к нему заходили за помощью?

–Нет, я тебя не помню!– упрямо помотала головой девушка. Блин, да какая девушка? Девчонка она совсем, сколько, Рыков говорил, ей лет? Черт, вылетело из головы, я тогда думал о другом, о том, что это я пока еще очень молодой, хуже того – ребенок. На вид, конечно.

–Ну как же, Катерина?– пытался развеять все сомнения и всколыхнуть память девчонки.– Мы разговаривали с товарищем батальонным комиссаром, когда вы вошли к нему и сообщили, что лейтенанта нужно срочно эвакуировать.

–Не помню тебя, но что-то такое было. Так кто ты?

–Захар я,– пожал я плечами.

–И что тут делаешь, Захар-разведчик?– она презрительно хмыкнула, кажется, не веря ни одному моему слову. В принципе, правильно, я бы тоже не поверил. Впрочем, угрозы от нее не исходило, даже пистолет опускает.

–Дела тут были, возвращаюсь к нашим. А вы-то тут что забыли, здесь же нет никого, ни раненых, ни убитых?– я обвел взглядом округу и развел руками.

–По верху ползла, выносила парня, а тут обстрел. Мина совсем рядом рванула, раненый меня собой закрыл и…– девушка заплакала,– и погиб. Вся спина была как решето, а до меня ни один осколок не долетел.

–Молодец парнишка, правильно поступил,– стащил я с головы кепку.

–Скатилась сюда, а тут…– девушка убрала пистолет и показала куда-то себе под ноги.

–Что?– спросил я, делая еще шаг вперед.

–Стой, не подходи!– чуть не вскрикнула девушка.

–Да что же ты будешь делать?– прошептал я.– Как же я увижу, что там у вас?

–Мины тут. Мне бойцы давно говорили, что, если заметишь, стой и не двигайся. Вот я и стою, а позвать некого, далеко.

–Эх, елки-иголки, ежики-кактусы,– грустно прошептал я, но девушка услышала.

–Какие елки, какие ежики?