–Здравия желаю, товарищ генерал!– бодро отрапортовал я при виде Александра Ильича. Родимцев, казавшийся в будущем этаким мужчиной средних лет, при ближайшем рассмотрении оказался вполне молодым мужиком – сколько ему сейчас? Меньше сорока, скорее всего, к моему сожалению, не помню точно год его рождения, но то, что ему не было и сорока в Сталинграде, это точно.

–Вот ты, значит, какой, диверсант?– без эмоций, спокойно глядел на меня будущий легендарный комдив. Хотя он уже комдив, но скоро его именем будут улицы называть.

–Так точно, товарищ комдив, где сейчас мальчишки?– спросил я сразу. Ну, а чего тянуть-то, пусть привыкают, что даже мальчишки могут со взрослыми наравне говорить.

–Да черт их знает,– махнул рукой Родимцев,– как мне доложили, появились в расположении учебного батальона, там, за оврагом. Вроде бы ничего страшного, комбат мне и докладывать не стал, не в первый раз беженцы к ним выходят. А тут они еще и информацию принесли, где немцы скапливаются, возле кургана. Наши проверять полезли, в это время штаб батальона на воздух взлетел.

–Ясно, даже обыскать не соизволили,– выругался я.– Товарищ комдив, если разрешите, я бы сам туда сходил, я их в лицо всех знаю, а также знаю, как работают. Найду. Только сейчас не об этом.

–По телефону Светлов докладывал, что ты предлагаешь госбанк штурмовать?– усмехнулся комдив. Конечно, трудно воспринимать ребенка всерьез, особенно человеку в таком чине.

–Да кто я такой, чтобы предлагать?– сделал вид, что удивился, вышло натурально.– Просто нарисовал схему и показал, как можно пройти, вот и все.

–Значит, думаешь, что можно под немцев сработать?– Александр Ильич смотрел открыто, заинтересованность видна невооруженным взглядом.

–Конечно, они переодеваются под красноармейцев, а вы чем хуже? Пять-шесть бойцов переодетыми принимают «несунов» ипод их личиной идут в банк. Дальше – к ним присоединяются те, кто ждет в засаде рядом с траншеей, как к ней подобраться, я показал. Конечно – риск, но, если проделать тихо и аккуратно, все получится.

–Добро. Романенко?

Комиссар подскочил к комдиву тринадцатой гвардейской.

–Я, товарищ комдив.

–Работайте, если нужны разведчики, бери. В группу самых опытных, возьми ребят из второго батальона, из сорок второго полка, там такие отчаянные есть, дух захватывает. Правда, все меньше их остается, к сожалению,– тяжко вздохнул комдив. Как же он тепло относится к своим бойцам… Ведь он не раз будет приезжать в город после войны и всех вспоминать, настоящий отец-командир. Всем бы так.

–Александр Ильич, нам бы еще пару огнеметов, выкурим эту шваль на раз-два.

–Там пулеметов много, но два дня назад с патронами был швах. К сожалению, не знаю, получили они боеприпасы или нет, в санбате провалялся и выпал на двое суток,– уточнил я.

–Наумов отслеживает все их перемещения, у него уточнять нужно. Огнеметы есть, возьмете,– это он уже своим бойцам.– Захар, я боюсь отпускать тебя одного,– а это вновь на меня переключился.

–Виноват, товарищ комдив, но для вас у меня другая проблема есть. Знаю, что сил нет, иначе бы в Берлине были, но эти два дома немцы скоро захватят, сил там мало!– я указал направление, не вылезая из блиндажа, надеюсь, поймет.

–Ты видел, что там у немцев?– вскинулся комдив.

–Слышал в штабе. Десяток ручников, пять-шесть станковых, два орудия, это то, что слышал.

–Охренеть, нам и этого через край! Людей нет, каждый час становится все меньше и меньше. Туда батальоном идти надо, причем полноценным, а мы уже забыли, как они выглядят.

–Просто сейчас будет легче, как бы это ни звучало. Немцы скоро возьмут этот дом, обнесут колючкой, забаррикадируют все входы и выходы, и тогда точно хреново будет. При атаках будете терять людей, не добравшись до стен. Убедите командование отработать артиллерией, ведь дома же стоят открыто, грех не попасть! Чего я такого сказал?– это я увидел какое-то странное выражение на лице Александра Ильича.

–А ведь сначала не верил, что есть мальчишка, рассуждающий, как полноценный командир Красной армии, да, не по годам ты умен, парнишка, да только и немцы не дураки.

–Уж это точно, я-то их знаю получше, чем вы. Но выход только один, если, конечно, наше командование хочет людей сберечь. Слышал в школе такой прием штурма опорных пунктов. Артиллерия и еще раз артиллерия. Последними снарядами – дым и атака. Может, взять на вооружение немецкую тактику? Иначе ведь сомнут, а людей сколько погибнет…

–Если бы все так просто было, парень, если б так. Там фланг мешает, не дадут подойти. Эх, да чего я тебе рассказываю, ты ж сам, поди, все позиции у врага знаешь.– Видно было, что Родимцев сам все прекрасно знает и умеет, да только ресурсов нет. Нет свободных людей, нет танков, нет артиллерии, почти нет, да проще сказать, что у нас есть. О, надо еще кое-что предложить.

–А если задымить все вокруг? Артиллерия пусть продолжает огонь, сдвинув прицел в глубь площади. Господи, да что я вам объясняю, неужели там,– я указал на восток,– снарядов мало? Тут и надо-то две батареи. Сколько видел различных огневых точек немцев, большого количества солдат нет нигде, группы до взвода. Только непосредственно для атаки формируются отряды в роту или чуть более, здесь не степь, где тут развернуться большому количеству солдат? Немцы разбивают отряд на мелкие группы и штурмуют, чаще всего с разных сторон, пока удачно выходит. При атаке, как заметил, работает пулемет, ну, или два, пехота идет вперед, когда нашим ребятам удается выключить пулемет, атака схлопывается, немцы берегут солдат и не лезут вперед без поддержки. Конечно, у них есть огромное превосходство в воздухе, но значимее всего, я думаю, это связь. Они четко бдят за ней, восстанавливают очень быстро, а уж как пользуются…

–Да все это понятно, сынок, но не все так просто.– Дела-а. Наверняка уже Александр Ильич и сам все это предлагал, но почему не телятся на том берегу? Да, копят силы, резервов не дают, но хоть огнем-то помочь можно? Чего-то я не знаю из того, как было на самом деле, об этом знают только старшие командиры и политработники, до простого солдата такое никогда не доведут, а в мемуарах не укажут. Ведь все, что известно, восстановлено по крупицам, донесениям, стрелковым карточкам и прочим запискам. А сколько потеряно? Сколько неточностей? Да уж…

Мы говорили еще минут двадцать, когда появились представители НКВД. Откуда, Родимцев даже глазами захлопал, принесла нелегкая!

–Горчак? Идешь с нами! Распоряжение командующего фронтом.– Такие дерзкие, уверенные, говорят, как будто я военнослужащий и привык исполнять приказы. Нет, я все понимаю, сам залез в такую дупу, что теперь пищи, но тяни, но наглость никогда не любил.

–Чуть позже, товарищи, пока нет возможности,– ошарашил я прибывших. Они даже рты открыли от удивления.– Пока я с вами гулять буду, трое засранцев наши штабы будут рвать. Вот разберусь с ними, тогда с превеликим удовольствием. Можете подождать меня тут, и да, трибуналом не грозите, я ребенок, хоть и с головой взрослого мужика,– не дав энкавэдэшникам даже дернуться, я мгновенно выскочил в тамбур, а затем и на улицу.