- Она хорошая девочка, Федь. Покладистая. Я это не потому что ее мать говорю. Она действительно такая…

- Да верю я тебе! Что ты мне об одном и том же?

- Такого просто никогда не было раньше, понимаешь?! Она никогда не прогуливала школу!

- Все бывает в первый раз.

- Нет… Нет! Я чувствую, что-то случилось. И эти ее слова… «знаю я, чем ты там занимаешься» они тоже неспроста, а если так…

- А если так, то ничего страшного! Нам бы один черт ей бы все пришлось рассказать.

- Да! Но не так же, Федь… Как она это воспримет? Хотя о чем я? И так понятно… Мне нужно вернуться, Федь… Мы придумаем, как это оформить, ладно? Я возьму отпуск за свой счет или…

- Марина! Какой нахрен отпуск?! Ты меня ни с кем не спутала?

- Прости! Прости… Я сама не своя. Тогда я поищу билет…

- Билеты. Ты же не думаешь, что я тебя одну отпущу?

Назад летели в скорбном молчании. Марина была сама не своя. А я, не зная, как ей помочь, злился. Дашка так больше и не взяла трубку, хотя мать ей звонила бесчисленное количество раз. Марина косилась на меня, нервно сжимала пальцы, вновь и вновь повторяя о том, какая хорошая ее девочка. Она будто опасалась, что я откажусь от нее, столкнувшись с первой же серьезной проблемой. И от этого я бесился тоже! Неужели она все еще сомневалась?! А это ее «я куплю билет»?

Определенно, нам нужно поговорить. Она явно не поняла, какой я вижу нашу семейную жизнь. Все никак не сбросит свою броню, не отпустит ношу, которую привыкла тащить в одиночку.

На контролях она уже едва не подпрыгивала от нетерпения. И тем самым привлекала к себе внимание. Таможенники досмотрели ее со всей пристрастностью. Вывернули сумочку… Марина шла со слезами на глазах, распихивая по кармашкам вещи, а они валились из рук.

- Прекрати! Присядь и сложи все нормально.

- Но…

- От того, что ты приедешь на пять минут позже, ничего не изменится! Вечер уже. Дашка-то уже дома, небось, и в ус не дует, а ты душу рвешь.

Марина кивнула. Упала на первый попавшийся стул, разложила все по местам. И подняла на меня взгляд.

- Ну, что смотришь?

- Удивляюсь… Тому, как просто делать то, что тебе говорят. А не самой выдумывать что-то.

Ох, девочка… Из тех, кто никогда не стала бы тянуть на себя одеяло, командовать! Но которой, в силу обстоятельств, пришлось. Идеальная для меня женщина.

- Иногда полезно отключать мозг. Ты все? Пойдем. Если верить приложению, такси уже подъехало.

Марина слабо улыбнулась и пошла вслед за мной к выходу в город. Машин было не слишком много. Свою мы отыскали быстро.

- Погоди… Ты что, со мной?

- Довезу тебя и домой поеду. А что? Какие-то проблемы?

Мне не хотелось ее отпускать. Я был не готов. И не скрашивало этот процесс даже осознание того, что уже совсем скоро отпускать ее мне не придется. С этим все уже решено, слава богу.

- Нет… Нет, наверное.

Мы устроились на заднем сиденье. Марина потянулась ко мне и, будто черпая силы, сжала мою ладонь. Еще вчера мы были беззаботными и счастливыми, а уже сегодня - куда это все только делось? Ну, ничего. Это соизмеримая плата за счастье.

- Приехали, - пробормотала она.

Я осмотрелся. И правда. Ее район. В окнах уже горит свет. Народу на улице почти нет. Лишь молодежь в беседке. Хохочет, и все ей нипочем.

- Сейчас. Достану багаж. Сама до подъезда дотащишь?

- Да он легкий совсем.

Хотелось обнять ее на прощание. Прижать к стволу раскидистой, налившейся багрянцем рябины и целовать, пока не заболят губы. Но чертовы окна. И молодежь…

- Ну, пока…

- Пока.

Она попятилась назад. И я буквально ощутил, как натягивается связавшая нас прочная нить. Невольно шагнул за ней следом. Водитель нетерпеливо просигналил, и наваждение ушло. Я заставил себя вернуться в машину.

Доехал домой. Поднялся. Открыл своим ключом дверь.

- Дед! Дед приехал! – Димка ринулся ко мне. Но на полпути остановился, застеснявшись проявления своих чувств.

- Ну, чего стоишь? Может, обнимемся?

Он улыбнулся. Закивал темной головой. Обнял… С силой сжал руки на поясе. Хотя какая там сила? Худющий, вон. Одни глаза.

- А ты чего так рано? Мы и не ждали тебя совсем… - выскочила на шум Альбина. То, что меня не ждали, как-то сразу бросалось в глаза. Потому что Альбина расслабилась. Ни макияжа тебе, ни вызывающих шмоток, призванных разжечь мое желание. Я уже и не помнил, когда видел ее такой домашней. Абсолютно чужой. И мне, и моему дому. Знала бы Марина, что я чувствую – ни за что бы к Альке ревновать не стала. А так… Пусть! Пусть ревнует. Мне сорок шесть, а я до этих пор и не в курсе, как это сладко. Как это нужно даже самому крепкому, самому уверенному в себе мужику.

Я блаженно зажмурился, вспомнив, чем закончилась Маринкина вспышка ревности… Если так дело пойдет и дальше, то наши разговоры о детях перестанут быть разговорами. Во второй раз мы вообще забыли о презервативе, и она не отпустила меня, даже когда я в последний момент сообразил, что надо хотя бы выскользнуть... Я будто спятил, когда понял, что мне дали зеленый свет. Это совершенно невозможное чувство – знать, что женщина хочет с тобой продолжения… Так хочет, что не может тому противиться. Хотя еще пару часов назад утверждала, что мы не должны спешить. И вот, передумала…

- Так вышло.

- Ну-ну. Тогда и меня обними, что ли.

Алька потянулась ко мне, а я шарахнулся от нее в сторону, как от чумной. Она удивленно вскинула брови.

- Мы дальше сами справимся, да, Димка?

- Ты что… ты что, выпроваживаешь меня, на ночь глядя?

Было только восемь часов. Для Альбины – пустяковое время. Раньше она в эту пору только наряжаться начинала на какую-нибудь тусовку. Меня всегда это бесило. Я только-только приходил с работы. Хотелось побыть с семьей. А Альбине совсем другого хотелось. Да и плевать, в прошлом это! Теперь-то я знал, что может быть по-другому.

- Только восемь часов, Альбин. Впрочем, если хочешь, можешь остаться. Только это будет в последний раз.

- Что так?

- Не сейчас, ладно? – поморщился и, повернувшись к внуку, заметил: – Смотри, что я тебе привез…

- Это что?

- Такая турецкая пастила. Сейчас попробуем… Ставь чайник, а я пока в душ.

Вымылся. Обмотав бедра полотенцем, я пошел к себе одеться. В спальне царил полумрак. Я включил прикроватный светильник, открыл дверь в гардероб и… Замер. На пояс легли женские руки и тут же четким выверенным движением скользнули вниз, развязывая узел. Полотенце упало к ногам. Пальцы сжались на полувозбужденном члене. И все так быстро, главное, что я и опомниться не успел.