— По рекомендации?

— Моя тетка посоветовала. У себя не мог после отсидки устроиться, приехал к нам.

— То есть после заключения?

— Да, после тюрьмы. Полгода отсидел.

— И стал жить у вас?

— Михаил был не против.

— А вы?

— Что — я? Как муж, так и будет.

— То есть гражданин Гордеев мог быть свидетелем запоев Михаила Ивановича?

— И такое бывало.

— Такое тоже бывало, — повторил фразу Антонины прокурор, чему-то усмехнулся. — Сколько длился последний запой покойного?

— Шесть дней.

— И Гордеев наблюдал все это?

— Наблюдал, пока не надоело.

— Что значит надоело?

— Думаете, легко видеть каждый день пьяного? То скандалы, то придирки, то еще чего-нибудь. Собрал манатки и уехал.

— На родину?

— Почем мне знать? Он передо мной не отчитывался. Даже денег за расчет не взял.

— Денег не взял, уехал неизвестно куда, скандалы надоели… А что было главным во время скандалов?.. Причина скандалов.

Антонина повернула голову к окну. Помолчала.

— Он ревновал?

— Ну, ревновал.

— Был повод?

— Веселый вы человек, товарищ прокурор, — устало усмехнулась Антонина. — Какой еще повод?.. Я при муже!.. Зачем я тогда замуж шла?

— Тоже интересный вопрос. — Михеев сел ровнее. — Значит, Гордеев уехал, и место его пребывания вам неизвестно. Все верно?

Антонина молчала, отвернувшись к окну.

— Получается что? — продолжал Михеев. — Получается, муж продолжал пить, и в доме, кроме вас, в эти дни никого другого не было? Затем внезапная смерть. Так получается?

— Послушайте, надоело. Может, хватит толочь одно и то же?

— Согласен. Толочь больше не будем. — Михеев вынул из ящика стола несколько фотографий, положил перед Савостиной. — Посмотрите, пожалуйста, эти снимки и изложите свою точку зрения по поводу увиденного.

Она пододвинула фотографии поближе, принялась медленно листать. На них была она с Артуром в тот день, когда они встречались в сквере, когда она обнимала его, гладила, целовала, прижималась. Антонина почувствовала вдруг, как цепенеют и становятся чужими ноги, как глаза застилает туман.

Больше смотреть не стала, накрыла снимки ладонями, уставилась перед собой, спокойно и почти безразлично.

— Говорите. Я жду, — произнес прокурор.

— Откуда они у вас? — спросила, почти не разжимая губ.

— Какая разница? Небо имеет глаза, стены имеют уши. Отвечайте по существу.

— Ну, допустим, влюбилась! — с печальным вызовом ответила Антонина.

— И муж знал об этом?

— Догадывался.

— Гордеев поэтому уехал?

— Да, поэтому.

— И вам не жалко?

— Жалко. Но раз вышло, пусть будет. Не стану же я искать его по белу свету.

— А мы вам поможем, — неожиданно сказал молодой человек. — Сообщим адрес, и вы даже сегодня сможете навестить его.

Савостина с испугом повернулась к нему, не сразу вымолвила:

— Вы… следили за ним?

— Зачем?.. Есть заинтересованные свидетели, которые сообщили важные для нас данные… Гостиница «Радуга». Знаете такую?

— Найду.

— Попытайтесь. — Михеев вышел из-за стола. — Но имейте в виду, нам предстоит еще встречаться. И думаю, не один раз.

— Зачем? И так все понятно. Про Артура призналась, что еще?

— Судебная экспертиза, гражданка Савостина, не исключает насильственных действий, приведших к смерти вашего мужа.

— Что это значит?

— Это значит, что ему, возможно, кто-то помог задохнуться. Судмедэксперты как раз этот вопрос прорабатывают.

— По-вашему, я… помогла? — Антонина тоже встала.

— Такое утверждать не могу. Но если возникают вопросы, на них следует отвечать. — Михеев галантно поклонился. — Всего вам доброго и до скорых встреч.

Свой минивэн Антонина поставила за квартал до гостинцы, выйдя из машины, зачем-то огляделась и заспешила вдоль улицы.

Дверь гостиницы была открыта, администратор сразу узнала Антонину.

— Здравствуйте, очень приятно. А вы, наверное, к Артуру?

— Да, он у себя?

— Час как ушел.

— Не сказал куда?

— Прогуляться, думаю. За ним забежала подружка, и они вместе куда-то ускакали.

— Какая подружка?

— Молоденькая. Фифочка!

Антонина постояла в коротком раздумье, развернулась, направилась к выходу.

— Может, что-то передать? — крикнула вслед администратор.

— Нет, не нужно. Ничего не нужно.

Выйдя из гостиницы, Антонина пошла в противоположную сторону, затем одумалась, вернулась обратно. Присела на скамеечку возле какого-то подъезда, услышала звонок мобильного.

Увидела на экране имя — «Артур». Поднесла трубку к уху.

— Але! — крикнул голос. — Это я. Ты где?

— А ты? — спросила глухо.

— В магазине. Голодный, еды захотел прикупить. Часа через два звякну. Салют!

Связь оборвалась. Антонина посидела еще какое-то время, затем поднялась, расправила плечи, тихо выругалась и твердой походкой направилась в сторону минивэна.

Пристройка для караоке была почти готова. Несколько рабочих слаженно убирали строительные леса, докрашивали стены, заносили внутрь помещения мебель, отмывали загаженную площадку перед входом.

Клиентов в кафе было столько, что Хамид и Дильбар едва успевали разносить подносы с едой.

За общим порядком наблюдал тридцатилетний Виталик, могучий, монументальный, невозмутимый. Изучал приехавших и отбывающих внимательно, придирчиво, иногда помогал узбекам собирать грязную посуду со столов, мерным достойным шагом направлялся к прибывшим трейлерам, показывая, где удобно припарковаться.

Артур, неухоженный, с распатланными волосами, остановился поодаль, перебросил сумку с вещами из одной руки в другую, понаблюдал какое-то время за происходящим, направился к кафе.

Виталик увидел его, выступил грудью вперед, указал на свободный столик:

— Можете присесть, уважаемый, сейчас вас обслужат.

— А ты кто такой, чтоб тут командовать? — неприязненно спросил Гордеев. — Самый главный, что ли?

— Не понял? — Виталик свел в недоумении белесые брови.

— Чего тут маячишь? — спросил Артур.