— Мы пойдем накрывать на стол, а ты поиграй с внуками, — говорит мужу мать Тимура, а сама берет меня за локоть и тянет в кухню.

— Что же вы не предупредили? — смотрю на нее с упреком. — Я бы испекла пирог, все равно собиралась печь его на вечер.

— Мы заехали в кондитерскую и взяли пирожных, — успокаивает меня Елена. — Извините, Полина, мне неловко, что мы вам надоедаем. Но Демиду если что-то втемяшится в голову, переубедить его практически невозможно. Я не могла не рассказать ему о вас, и он сразу закомандовал ехать знакомиться.

— Это дом вашего сына, — говорю протестующе, — и вы можете приезжать сюда, когда захотите.

— Вот именно, это его дом, — соглашается она, — а раз он хочет, чтобы вы были здесь хозяйкой, то вам и устанавливать новые правила.

— На самом деле, мы с Тимуром еще не решили… — мне не хочется обманывать эту женщину, но она перебивает меня, беря за руки.

— Так решайтесь, скорее, Полина. Представляете, что будет, если вы оставите его без внука? — Елена кивает в сторону окна.

И хоть она шутит, у меня к горлу подкатывается комок. А она продолжает говорить, не выпуская моих рук.

— Демид хотел много детей, но после Тимура у нас так и не получилось. Он надеялся отыграться на внуках. Только ему и тут светила одна Сонечка. Мы очень рады, что вы и Богдан появились в жизни нашего сына, Полина. А еще мы надеемся, что вы с Тимуром когда-то захотите общих детей.

Эти простые слова пробивают мою и без того хрупкую защиту. Я начинаю хлюпать носом, и Елена взволнованно спрашивает:

— Что случилось, Поля, я вас чем-то обидела?

— Я никогда не думала, что у моего сына появятся бабушка с дедушкой, — шепчу я, глотая слезы.

— А мы уже отчаялись верить, что у Сони появится мама, — говорит она. — И раз так сошлись звезды, нужно радоваться, а не плакать. Давайте лучше пить чай и есть пирожные.

Я киваю, вытираю щеки и улыбаюсь. Она права, только я боюсь радоваться, боюсь, чтобы не спугнуть. Слишком призрачно это счастье, хотя судя по громогласному голосу Демида Арсанова и детскому смеху, доносящемуся с улицы, минимум трое из нас очень и очень счастливы.

* * *

— Вы отдадите нам на выходные Богдана? — спрашивает Демид, и я в растерянности забываю нажать кнопку на кофемашине. Это за меня делает Елена.

Мои потенциальные свекр со свекровью приехали в субботу, чтобы забрать Сонечку, и просят отпустить с ними Бодьку. Заявились с самого утра, я не успела даже кофе выпить, только покормила детей завтраком.

Вопрос, как я понимаю, был задан исключительно для приличия, поскольку Арсановы не дают мне и рта раскрыть.

— Дед пообещал внукам зоопарк, а потом мы с ними будем лепить пельмени, — говорит Елена, беря чашку с шапкой молочной пены. — У нас тоже большой дом, Богданчику там будет удобно. Ему у нас понравится, Поля, вот увидите!

— Не в том дело, — бормочу я, — мне просто неудобно…

На языке вертится сотня аргументов — и что мне не хочется их напрягать, и что с Бодькой много возни, и что они вообще не должны…

Но все эти аргументы сводятся к тому, что Богдан для них чужой ребенок, а сказать такое у меня не поворачивается язык. Особенно когда на меня пристально смотрит свекр глазами Тимура с их фирменным арсановским прищуром.

Если бы я сама не видела, ни за что бы не поверила, но отец Тимура и мой сын влюбились друг друга с первого взгляда. Ладно Демид, который по словам его жены мечтал о внуке. Но мой сын! Мой Бодька, который очень настороженно относится к чужим людям, теперь только и говорит о дедушке Демиде. И в рот ему смотрит с восхищением.

Я даже переживала, что Сонечка будет ревновать Бодьку к деду. Но похоже, девочка решила поделиться с моим сыном не только своим папой, а и всеми остальными родственниками.

— Неудобно будет мне, если я поведу в зоопарк внучку, а внук останется дома скучать, — отвечает мне Арсанов своим громоподобным голосом.

— И Сонечка сказала, что без Богдана не пойдет в зоопарк, — поддакивает мужу Елена. — Отпустите к нам мальчика, Полечка. Дети уже обсудили, чем будут кормить верблюда, лам и козочек. Я пообещала нарезать им капусты, морковки и яблок.

— Мы с Бодькой тоже им морковку с яблоками носили, — отвечаю, чувствуя, что еще немного, и арсановский напор прорвет плотину моей нерешительности. — А еще кабачки…

— Для кабачков рано, — со знанием дела кивает Елена, — кабачками позже будем кормить.

— Вы нам не доверяете? — вдруг спрашивает Демид, и его внимательный взгляд исподлобья убивает меня наповал.

— Что вы, нет, не в этом дело! Просто… просто… сегодня возвращается Тимур, — я совсем теряюсь под уже двумя требовательными взглядами. Настоящий перекрестный огонь, а не взгляды…

А я понимаю, что сама для себя проговорила вслух то, чего я боюсь на самом деле — остаться наедине с Тимуром в его доме. Если детей увезут Арсановы, то мне придется самой его встречать, и это будет выглядеть так, будто он возвращается ко мне…

— Когда мы берем к себе Соню, с ней обязательно едет кто-нибудь из охранников Тимура, — Елена успокаивающе берет меня за локоть. — Ваш сын у нас будет в безопасности. Тимур вернется, и вы вместе к нам приедете, если он захочет увидеться с детьми. Но я считаю, что после сложных переговоров ему не мешает отдохнуть. Да и вам тоже. Когда вы в последний раз отдыхали, Полечка?

— Мы с Богданом отдыхали вместе до его травмы, — начинаю говорить, но Арсанова качает головой.

— Нет, это не то. Мой сын тоже был маленький, Поля, и я хорошо знаю, что такое, когда двадцать четыре часа в сутки сама себе не принадлежишь. Муж был вечно занят работой, и я до сих пор помню свое состояние, когда моя мама забрала Тимура, а нас силой вытолкала на отдых. Это было настоящее райское блаженство, когда я поняла, что я снова стала собой, хотя бы на неделю.

— Правда? — смотрю на нее, даже рот приоткрыв от удивления.

— А что тебя удивляет?

— Просто… — опускаю глаза, — я не думала, что вы тоже…

— Да у всех так, у кого маленькие дети, Поля! Мечтаешь о свободной минутке, но когда получается отдохнуть от малыша, чувствуешь себя кукушкой и мачехой, — смеется Елена. — Ты думала, ты одна такая? Нет, но надо уметь отдыхать и не мучиться угрызениями совести.