Джеймс мотнул головой и оттолкнул стакан, так что вода пролилась на простыни. Белла прикусила губу, чтобы не расплакаться от своей полнейшей беспомощности.

— Пожалуйста, попейте, — прошептала она, но герцог ее или не слышал, или не хотел пить.

Прошло уже десять дней с начала лихорадки, и все эти дни Белла жила в аду, который сама себе создала. В одном Мадлтон был прав — жар спадал рано утром, но после полудня возвращался.

Когда у герцога начинала повышаться температура, Белла отказывалась отходить от его постели. Она часами меняла холодные компрессы и уговаривала больного выпить глоток воды. Только когда бесконечная ночь сменялась серым рассветом и лихорадка отступала, она уступала место Коутсу, чтобы поесть, заняться неотложными делами и поспать.

Белла понимала, что должна продолжить поиски нужной Руперту конторской книги, но не занималась этим и в глубине души чувствовала, что ей наплевать на угрозы деверя. Если Джеймс умрет, она никогда себе этого не простит. И пусть Руперт подкупает кого угодно и обвиняет ее в убийстве мужа. Она с радостью проведет остаток своей жизни в тюрьме.

Руперт заблуждался относительно кончины своего братца. Она никогда не чувствовала своей вины в смерти Роджера. Но Джеймс…

Белла осторожно обтерла влажной салфеткой лицо и шею раненого, моля Бога, чтобы наступающая ночь оказалась легче, чем предыдущая. Красивое лицо Джеймса было красным, в синих глазах застыла печать болезни. Он выглядел осунувшимся и измученным. Доктор Мадлтон являлся каждый день, и его прогнозы становились все более мрачными.

Харриет держала Беллу в курсе домашних новостей. Бобби поправился и вернулся на конюшню. Преступника так и не нашли, и Харриет сказала, что о Руперте больше никто ничего не слышал.

Джеймс открыл глаза.

— Почитай мне, Белла.

Она взяла Библию.

— Я продолжу с того места, где остановилась.

— Нет, прочитай то, что ты написала.

— Что?

— Прочитай мне свою следующую статью в «Таймс».

Белла замерла. Ему, наверное, совсем плохо.

— Ты же писала что-то все эти ночи.

Да. Но это была вовсе не политическая статья. Она вспомнила, что как-то прочитала о молодом хирурге, который лечил солдат при Ватерлоо, а потом переехал в Лондон и занялся медицинской практикой. Его методы лечения не всеми признавались, но положительные результаты отрицать было невозможно.

В отчаянии она написала этому хирургу письмо с просьбой приехать. Это было на следующий день после того, как Мадлтон впервые пустил Джеймсу кровь. Она достала листок бумаги с черновиком письма, отправленного хирургу.

«Уважаемый доктор Гримсби!

Ваши услуги крайне необходимы герцогу Блэквуду. Он испытывает ужасные страдания от инфицированной огнестрельной раны. Вы будете щедро вознаграждены за работу, и также вам будут компенсированы все дорожные расходы. Пожалуйста, приезжайте как можно скорее, поскольку состояние герцога ухудшается с каждым днем».

Джеймс ухмыльнулся:

— Если я правильно понял, ты не доверяешь доктору Мадлтону.

— Он деревенский врач и не имеет опыта лечения подобных ран. А доктор Гримсби лечил солдат на войне.

— Значит, ты считаешь меня достойным спасения?

— Конечно. Любая жизнь достойна спасения.

— Но ты же должна понимать, что, если я умру, наш спор относительно Уиндмура прекратится сам собой. Это поместье будет твоим.

— Вы так плохо думаете обо мне? — искренне возмутилась Белла.

Правда заключалась в том, что с каждым днем она думала о поместье все меньше. То, что она раньше считала самым важным в своей жизни, на поверку оказалось несущественным и бессмысленным.

— Боюсь, что память стала подводить меня. Напомни, что я должен тебя поблагодарить, когда у меня прекратится эта проклятая лихорадка.

— За то, что я вызвала хирурга?

— Нет. За то, что не бросила меня в беде.

На пятнадцатый день болезни Блэквуда прибыл доктор Гримсби. Почтовый дилижанс привез его на постоялый двор, где ожидали кучер и лакей, чтобы доставить в Уиндмур-Мэнор в карете герцога.

Белла и Коутс встречали его у дверей. Гримсби был намного моложе доктора Мадлтона, имел длинное худое лицо и нос, напоминающий кусок сыра.

— Где герцог? — спросил доктор, едва ответив на приветствие.

Коутс распахнул дверь:

— Наверх, пожалуйста.

Доктор взбежал вверх по лестнице и ворвался в апартаменты герцога. Белла и Коутс едва поспевали за ним.

Гримсби взглянул на неподвижно лежащего пациента, и его серые глаза блеснули. Джеймс спал. Его веки казались восковыми, лицо было пепельно-серым, и лишь на лбу и скулах виднелись ярко-красные пятна.

— Он в тяжелом состоянии. Хорошо, что вы догадались меня вызвать.

Гримсби поднял руку герцога и, заметив следы надрезов, сделанных Мадлтоном, и небольшие припухлости, оставленные пиявками, удивленно спросил:

— Ему пускали кровь?

— Доктор Мадлтон сказал, что это единственный способ справиться с лихорадкой, — объяснил Коутс.

— Чертов идиот! — выругался Гримсби. — Лихорадка вызвана инфицированной раной, а не дисбалансом в крови. Кровопускание только ослабляет больного!

Белла озабоченно переглянулась с Коутсом. Не было никаких сомнений, что оба думали об одном: неужели они из-за своего невежества в медицине позволили доктору Мадлтону нанести герцогу непоправимый вред?

Гримсби, казалось, прочитал их мысли.

— Нет никакого смысла винить себя за некомпетентность деревенского врача.

Молодой доктор достал из своей медицинской сумки небольшой чемоданчик и открыл крышку. Внутри оказались самые разнообразные хирургические инструменты: острые ножи с рукоятками из слоновой кости, иглы, щипцы, трепаны и даже пила — вероятно, ее использовали для ампутации конечностей.

Белла почувствовала тошноту.

— Вызовите своего самого сильного лакея, — приказал доктор.

— Зачем?

— Мне придется вскрыть и очистить рану. Кто-то должен держать герцога.

Заметив удивление на лице Коутса, доктор поторопил его:

— Быстрее, пожалуйста. Мне нужен сильный лакей, таз с горячей водой и чистая ткань.

Через несколько минут Коутс вернулся с громилой лакеем и всем, что просил доктор. Белла подумала, что горячая вода нужна, чтобы вымыть Джеймса, но доктор, к ее немалому удивлению, использовал воду для мытья своих рук и инструментов.

— Я лечил одного солдата при Ватерлоо. После того как я вычистил из раны всю грязь и гной, он выжил, — сказал Гримсби, намыливая руки. — Понимаете, медицина не точная наука. Когда какое-то средство помогает, даже если ты не вполне понимаешь, как это происходит, есть смысл использовать его снова.