Вот уж чего она от него точно не ожидала, так это извинений. Потрясенная, она замерла, не зная, что ответить.

Его тело только что продырявило пулей из пистолета брата ее мужа, а Джеймс извиняется перед ней?

Ей хотелось броситься к его ногам и молить о прощении. Ведь это она, пусть и невольно, втянула его в махинации Руперта, пожелавшего вернуть доказательства своей преступной деятельности, которые ее супруг нагло спрятал в ее вещах. Из-за этого Джеймса чуть не убили.

Белла с трудом сглотнула и постаралась справиться с подступившими слезами. Она схватила раненого за руку и порывисто сжала ее. Она видела боль в его глазах и от этого чувствовала себя еще хуже.

— Вы не должны извиняться. Кстати, я какое-то время обдумывала ваше непристойное предложение.

Герцог ухмыльнулся:

— Правда? Спасибо за честность.

Она бы хотела еще многое ему сказать, но благоразумно придержала язык.

— Хирург сказал, что вы должны отдыхать. Он велел мне не задерживаться.

Белла хотела убрать руку, но раненый ее не отпустил.

— Скажи мне, что происходит.

Она вздрогнула и невольно отвела глаза.

— Что вы имеете в виду, ваша светлость?

— Незнакомый человек напал на Бобби — обычного мальчишку. Я нашел его лежащим ничком на полу конюшни и бросился к нему, чтобы помочь. И тогда преступник напал на меня сзади. Я заметил у него в руке пистолет, и мы некоторое время боролись — я пытался отобрать оружие. Но тут пистолет выстрелил, и пуля попала в меня.

Стараясь заглушить голос совести, Белла тихо сказала:

— Харриет слышала от Коутса, что это был конокрад.

— Ты этому веришь?

— А почему нет?

— Ты говорила, что за тобой следят. Тебе что-то угрожает, Белла?

Помолчав, Белла все же заговорила, тщательно подбирая слова:

— Скорее всего я ошиблась и никто за мной не следит.

— У тебя нет необходимости мне лгать. Я хочу и могу помочь.

— Спасибо, но я не нуждаюсь в помощи. И кстати, вы вроде бы хотели, чтобы я уехала из Уиндмура, — усмехнулась она.

— Возможно, и так, но это никак не связано с заботой о твоей безопасности. Ты должна понимать, что это в моих силах.

Ей никто не мог помочь. Даже герцог. Ее будущее было в ее руках. Руперт не просто брат Роджера. Он его близнец. Такое же червивое яблоко, упавшее с того же гнилого дерева.

— Пожалуйста, не тревожьтесь из-за несуществующей опасности. Доктор сказал, вы должны отдыхать, чтобы поправиться.

— Возможно, ты права. Я действительно устал. — Джеймс отпустил ее руку, но его взгляд был твердым. — Не сомневайся, Белла, мы еще вернемся к этому разговору.

Большую часть ночи Белла беспокойно ворочалась в постели. Под утро она наконец забылась в тревожном сне, но уже через несколько минут проснулась в холодном поту, все еще пребывая под впечатлением приснившегося ей кошмара. Она видела похороны отца. Гроб опустили в могилу, но в последний момент крышка поднялась, и она увидела, что там лежит не ее отец, а герцог, укрытый белым покрывалом. Она начала кричать — и кричала до хрипоты, но никто из явившихся на похороны гостей ее не услышал. Наконец крышка с отвратительным скрипом закрылась.

Белла открыла глаза и с отчаянно бьющимся сердцем села. Порывисто дыша, она отбросила простыни.

Что-то было не так. Она это чувствовала всем своим существом. Ей было необходимо увидеть Джеймса. Немедленно.

Она нащупала босыми ногами тапочки, накинула халат и зажгла свечу. Открыв дверь, она оглянулась по сторонам. Коридор был пуст, что, в общем, было неудивительно в середине ночи. Она выскользнула из комнаты и направилась к апартаментам хозяина, неслышно ступая по толстой ковровой дорожке. Пламя свечи отбрасывало жуткие тени на стены, и Белла задрожала — очень уж они напоминали о только что увиденном ею ночном кошмаре.

Она подошла к двери герцога, открыла ее и заглянула внутрь. Коутс, опустив голову на грудь, спал в кресле рядом с кроватью хозяина. Джеймс лежал в постели, но даже из коридора было видно, с каким трудом он дышит. Белла подошла к кровати и поставила свечу на столик рядом с кувшином с водой и стаканом. Лицо герцога было покрыто красными пятнами. Она осторожно коснулась рукой его лба.

Господь милосердный, он весь горит!

— Коутс! — громким шепотом проговорила Белла. — У него жар!

Коутс вскочил.

— Миссис Синклер, что вы здесь делаете?

— Не важно! — воскликнула она. — У герцога лихорадка.

Взглянув на хозяина, камердинер нахмурился.

— Я немедленно пошлю за доктором Мадлтоном.

— А пока мы должны снизить температуру холодными компрессами, — сказала Белла.

— Я разбужу прислугу.

Коутс выбежал из комнаты.

Уже через пару минут пришли горничная и лакей с чистой тканью и ведром холодной воды. На голову и грудь Джеймса положили холодные компрессы.

Джеймс неразборчиво запротестовал — но явно в бреду.

Прибыл доктор Мадлтон и снял повязку. Белла только охнула, увидев распухшую и покрасневшую плоть вокруг черных стежков. Ее кошмар становился явью. Джеймс действительно мог умереть.

Лицо хирурга потемнело.

— К сожалению, в рану попала инфекция и она воспалилась. Поэтому у герцога жар. Я должен немедленно пустить ему кровь.

Он полез в свой чемоданчик и достал стеклянную банку с пиявками. За стеклом извивались отвратительные черные твари.

— Это необходимо? — спросила Белла.

Мадлтон бросил на нее раздраженный взгляд и ответствовал с высокомерным презрением, исключавшим всяческие споры:

— Кровопускание приводит в норму баланс крови, а любая лихорадка — результат избытка крови. Вы хирург, миссис Синклер?

Белла молча переглянулась с Коутсом. Тот пожал плечами, демонстрируя полную беспомощность.

— Что еще можно для него сделать? — спросил он.

— С лихорадкой справиться трудно. У пациента могут наступать периоды просветления, когда жар уменьшается, и тогда кажется, что он идет на поправку. Но вы не должны испытывать слишком больших надежд, потому что ближе к вечеру и ночью жар обычно возвращается и у пациента начинается бред. Его светлости необходим постоянный уход.

Белла, опередив Коутса, заверила доктора:

— У его светлости будет все необходимое.

Мадлтон перетянул руку Джеймса так сильно, что вздулись вены, потом сделал маленьким лезвием два надреза, открыл банку и достал похожую на червяка пиявку.

— На первый раз я поставлю двух пиявок, — сообщил он. — Потребуется около часа, чтобы они налились кровью.