– Неразборчивое что-то красными буквами, – сформулировала наконец Света.

– Интересное название для кафе. Но нет. Попробуй еще раз.

Света засмеялась.

– Ты же понял, что я имела в виду!

– Что, сдаешься?

– Сдаюсь!

– Вдвойне невнимательное, – упрекнул Лешка. – На, любуйся.

И сунул ей под нос второй экземпляр меню, на кожаной обложке которого было вытиснено название кафе.

– Ле петит гераниум, – с трудом прочла Света по-французски. – А, «Маленькая герань»! Вот почему цветы!

– Не «лепетит гераниум», а «ле пти жераньюм». Да, именно поэтому. Так, супы… Луковый, грибной, тыквенный… Кстати, тыквенный здесь очень неплох.

– Закажи мне, – попросила Света. Не хотелось углубляться в меню, разбираться в ингредиентах, а хотелось сидеть здесь, в безмятежном уголке, и вдыхать терпкий аромат листьев.

Она любила герань. Как и все, создававшее в доме эффект уюта. «Вот взять кактус, – думала Света. – Кактус может жить у кого угодно. У одинокого сисадмина, например, или у молодой девушки, которой подарили кактусенка. А герань – нет. Если смотришь на окно и видишь там горшки с геранью, значит, в доме есть хозяйка. Она печет пирожки, разводит цветы на окне и… Что еще? И вышивает!»

Мысли о вышивке вернули Свету к Стрельниковой. Дождавшись, пока Дрозд сделает заказ, она спросила:

– Как ты думаешь, он нам поверил?

– Кто, Якобсон?

– Да. Что мы журналисты.

– Черт его знает. – Дрозд повертел в руках стеклянную солонку, разбрызгивая солнечные искры. – Я в нем так и не разобрался. То ли прикидывается дураком, то ли и в самом деле небольшого ума. Мне сначала вообще хотелось уйти, думал, зря потеряем время.

– Правильно сделали, что не ушли.

– М-да, выяснили то, чего нам не хватало. Что у нас в сухом остатке?

– То, что мы и сами подозревали, но не имели подтверждения. – Света прищурилась от брызг света. – Леш, ты меня ослепишь.

– Извини!

Он спрятал солонку в кулак и изобразил на лице раскаяние.

– Караул, хулиганы зрения лишают! – процитировала Света «Джентльменов удачи».

Дрозд сразу подхватил игру: сурово нахмурился, взял самого себя за шею, словно желая придушить, и спросил басом, подражая голосу актера Юрия Яковлева:

– Ты пошто боярыню обидел, смерд?

– Пребывание в России действует разлагающе на неокрепшие умы? – предположила Света, вовремя вспомнив «Формулу любви».

Дрозд наклонил голову и прищурил глаз:

– Ты на что намекаешь? – с характерными блатными интонациями Жоржа Милославского поинтересовался он. – Я тебя спрашиваю, ты на что, царская морда, намекаешь?

И только тут оба заметили официантку, застывшую возле них с двумя тарелками супа.

– Э-хм! – Дрозд откашлялся. Да, последняя фраза прозвучала, пожалуй, чересчур эмоционально.

Света едва сдерживала смех. Обращение «царская морда» явно повергло молоденькую официантку в шок.

– Пожалуйста, супчик ваш, – пролепетала она, ставя тарелку перед Алексеем.

– Благодарю вас. – Дрозд был сама любезность.

Но бедная девушка с опаской отодвинулась и испытующе взглянула на Свету, видимо, пытаясь найти в ней признаки «царской морды».

– Ваш тоже, пожалуйста.

– Спасибо!

Официантка выгрузила сухари и сбежала от эксцентричных посетителей.

Как только она исчезла, друзья от души рассмеялись.

Они обожали эту игру, в которой нужно было вести связный диалог, перебрасываясь цитатами из разных фильмов. И Света, и Дрозд наизусть знали не меньше двух десятков кинокартин. По условиям игры проигрывал тот, чья цитата выпадала из контекста.

Света вспомнила, как несколько лет назад Лешка привел познакомиться свою девушку. Перед встречей Света почему-то разволновалась. Это было и смешно, и глупо, и раздражало ее: как будто она ему мама или сестра! Да, раньше он не считал нужным представлять своих пассий, ну и что? Это говорит только об одном: новые отношения он считает серьезными.

У нее даже мелькнула мысль, что Лешка собрался жениться. Хотя представить женатого Дрозда… Нет, на это у Светы не хватало фантазии. Его образ жизни могла бы выдержать только очень, очень влюбленная в него девушка.

Девушка оказалась именно такой. Очень юной, очень красивой и очень, очень влюбленной. Они втроем сидели в кафе, ели мороженое, и она все время залезала своей ложкой в креманку Дрозда. Они заказали разные виды: девушка – пралине, а Дрозд – шоколадное. Он любил только такое и не признавал никаких фруктовых или, боже упаси, ореховых добавок.

Девушка протягивала тонкую смуглую руку, задерживала ее около руки Дрозда – терлась, словно кошка. Осторожно вынимала ложечку подтаявшего шоколадного пломбира и подносила к своим губам. Она знала, что у нее красиво очерченные губы, и знала, что подруга Алексея смотрит на нее. И потому чуть нарочито слизывала мороженое и прикрывала от удовольствия глаза.

Света действительно смотрела, и ей отчаянно хотелось сказать: не надо, не делай этого! Он терпеть не может, когда едят из его тарелки, разве ты не успела об этом узнать? Посмотри, он раздражается, но старается скрыть это от тебя. Когда он так незаметно начинает потирать ладонью край стола, это не очень хороший признак.

Но она только старательно отводила глаза, когда девушка тянулась к Дрозду, чтобы поцеловать его в шею. Это было как вторжение в чужое пространство. Только Света не сама входила в него, а ее втягивали силком. Заставляли смотреть, чтобы она оценила их счастье и то, какую идеальную пару они составляют – просто картинка из журнала.

Они и в самом деле отлично смотрелись вместе: миниатюрная девушка с длинными темными волосами – и высоченный светловолосый Дрозд.

Девушка была как ящерица, греющаяся в лучах солнца. Солнцем был Лешка. Когда он прикасался к ней, она замирала, словно впитывала лучи. А потом снова тянулась за его мороженым.

Света с горечью поняла, что она не понравилась этой красивой девочке. И это, в общем-то, правильно. Ни одной нормальной девушке не придется по вкусу, что у ее парня есть друг женского пола. И любая нормальная девушка постарается застолбить возлюбленного всеми доступными способами, чтобы даже на его зубной щетке стоял штампик: «занято!»

Все это время за их столиком велась оживленная беседа. Но поддерживалась она силами Светы и Дрозда. Девушка в основном молчала, а если отвечала, то односложно. Или вовсе отделывалась улыбкой. Света даже была огорошена, когда в самом начале разговора спросила: «Кристина, а где вы учитесь?», и девушка послала ей милую улыбку – и больше ничего. Света еще некоторое время сидела в ожидании ответа и тоже мило улыбалась. А потом вдруг поняла, что ответа не будет. Точнее, ей уже все сказали.